Правду знают ангелы
Шрифт:
— Вот вы нас ругаете. А по-нашему, мы все продумали, кстати, постоянно советуясь с вами. Если у вас есть какие-то предложения, которые мы немедленно можем запустить в дело…
Кравченко махнул рукой:
— Я все понимаю, ребята. Вы действительно старались… — Полковник почесал в затылке. — Впрочем, пусть Москва не только наказывает, но и помогает.
Московские гости не заставили себя долго ждать. Они приехали через два дня после оперативки у Кравченко. Этих двух дней
— Обязательно позвони и сообщи, как пройдет встреча, — напутствовала она супруга, собиравшегося на работу.
Константин пообещал:
— Хорошо, любимая. Только не волнуйся. Не ругают только тех, кто совсем не работает.
Зорина не вняла его совету. Она тряслась и не находила себе места до тех пор, пока не раздался долгожданный звонок.
— Все нормально, — отрапортовал Константин радостным голосом. — По шапке, конечно, мы получили, однако не так чтобы очень. Алексей Степанович молодец, все разложил по полочкам. Москвичи в результате не внесли никаких дополнительных предложений.
— О чем же они говорили? — с недоумением спросила журналистка.
— В основном высказывались, — ответил Скворцов. — Надо заметить, они порой весьма дельные вещи говорили. Подробности расскажу вечером.
— Отлично. — Девушка уже хотела отключаться, однако супруг внезапно добавил:
— Знаешь, кто приехал в составе московской делегации?
— Кто?
— Димуля Савичев. Что, дрогнуло сердечко?
Катя изумилась:
— Димка?! Что он там делает?
— А то ты не знаешь!
Зорина всплеснула руками, чуть не выронив мобильник:
— Точно! Он же получил распределение в Москву!
— Как ты поняла, я похвастался, рассказав ему про нашу женитьбу.
— Ты правильно сделал, — девушка улыбнулась.
Дима был ее школьной любовью, первой и очень большой. Разумеется, Костик ревновал.
— Он жаждет тебя увидеть.
Катя рассмеялась:
— Наверное, я должна спросить у тебя разрешения?
Супруг притворно вздохнул:
— Я уже дал разрешение. Он тебе позвонит.
— Ты — прелесть!
Почмокав губами в трубку, что должно было означать страстные поцелуи, Зорина нажала на кнопку отбоя и в волнении опустилась на диван. Надо же! Прибыл Димка Савичев, собственной персоной! Девушка внимательно прислушалась к себе, с интересом замечая: ее не бросило ни в жар, ни в холод. Значит, никаких чувств к этому человеку у нее не осталось. А какая была
Она вспомнила зимний снежный день перед школьными каникулами, одиннадцатый «А», уныло скрипящий ручками на уроке математики.
— Ольга Вадимовна, отпустите нас поиграть в снежки! — Валька Ковалев, их бессменный староста на протяжении шести лет, заметив новогоднее настроение класса, решил попробовать пробудить жалость в учительнице. — Последний учебный день четверти!
Женщина удивленно взглянула на него сквозь очки:
— У тебя все в порядке с головой?
Валька не обиделся:
— А вам очень хочется проводить еще один урок? Вы бы на нашем месте тоже пошли домой или гулять!
— Миленькая, ну пожалуйста, — заныл и заскулил одиннадцатый «А».
Ольга Вадимовна замахала руками:
— Нет, нет и нет! Существует расписание, утвержденное директором. Я не имею никакого права его нарушать. Впрочем, если Виктор Владимирович сочтет нужным…
По классу пронесся тяжкий вздох. Директор никогда не шел на такие соглашения.
— Вас обвинят в нашей смерти, — сообщил ей Валька, наконец-то обратив свое внимание на доску.
Катя прислонилась к плечу соседа по парте, Димки Савичева:
— Еще одного урока я не выдержу!
Тот улыбнулся и шепнул в ответ:
— Я тоже.
Два самых натуральных гуманитария, они откровенно скучали на подобных уроках.
— Давай сбежим?
Это предложение вырвалось у него так непринужденно, что она поначалу не удивилась.
— Ты серьезно?
— Серьезнее некуда. — Савичев вздохнул: — Ты же не хочешь увидеть мой хладный труп в конце этого ужасного дня?
— А Ольга?
Математичка была еще и их классным руководителем.
— Она нас поймет, — заявил Димка.
— И мы не будем у нее отпрашиваться?
Дима пожал плечами:
— Зачем? Она уже высказала свое мнение. Ну, ты согласна?
Катя с сомнением посмотрела на него. Круглая отличница, она никогда в жизни не решалась на подобные мероприятия.
— Смелее, зайка! Нам ничего не сделают. — Парень хмыкнул: — Ну не расскажет же она Виктору Владимировичу, что самые лучшие ученики класса сбегают с ее уроков? Он, между прочим, за это ее по головке не погладит.
Девушка решилась:
— Уходим!
— Если что… — он почувствовал ее колебания, — вали все на меня. Начальству скажем так: у тебя сильно заболел живот, а я отправился тебя провожать.