Праведные клятвы
Шрифт:
— У меня никого нет, — спокойно отвечает он.
— Красивая брюнетка, с которой ты приходил на днях. Кошатница. — Мне ненавистно, что он заставляет меня разжёвывать это, потому что я чувствую себя глупо, но не собираюсь быть запасным вариантом.
Понимание отражается на его лице.
— Хочешь, чтобы я разорвал контракт с ней, чтобы мы могли трахнуться?
— Контракт? — Каждый раз, когда я разговариваю с этим человеком, я становлюсь всё более запутанной.
Честно говоря, это заставляет меня чувствовать себя наивной и глупой.
— Да,
— Подписать контракт? — фыркаю я. — Я больше никогда в жизни не соглашусь ни на один контракт. Последний чуть не заставил меня выйти замуж за мужа моей сестры.
Его рубашка теперь полностью расстёгнута и свободно висит, пока он смотрит на меня. Я не могу удержаться и даю своему взгляду скользнуть по его телу. Кажется, я вижу часть татуировки на его груди. Загорелая кожа светится под лампами. Это что, восемь кубиков? У него такие рельефы и линии, каких я никогда не видела у других мужчин. А я думала, что его член — это уже что-то впечатляющее. Не стоило ожидать ничего меньшего. И теперь все мои мысли снова заняты его членом.
Член.
Член.
Член.
Черт! Я опять вернулась к этому.
— Тебе нужно уйти.
— Нет. — Он опускается на колени и похлопывает себя по плечу. — Забрось ногу и подними платье.
Я должна бы бежать отсюда, как можно дальше, но моё дыхание сбивается, становится прерывистым. Этот мужчина совершенно не вписывается в мой привычный мир. В его действиях нет логики, но его властный тон заставляет меня дрожать.
Он хочет меня.
И я хочу его.
Но не могу отделаться от мысли, что дело не только в этом. Он ведёт себя не так, как обычно. Что-то его тревожит. И я хочу стать для него тем самым отвлечением.
Но мне нужно точно понять, во что я ввязываюсь, когда дело касается Доусона.
ГЛАВА 12
Доусон
— Встань, — говорит она, покачав головой и отступая назад. — Пожалуйста, встань и оденься.
— Не могу сказать, что меня раньше отвергали женщины, — отвечаю, вставая, но не спешу застёгивать рубашку или отпускать ремень. Я не знаю почему, но после того, как разослал запросы и поговорил с множеством людей после разговора с Крю, я пришёл сюда. К ней.
И я этого не понимаю. Но впервые за долгое время я действую импульсивно — как с татуировкой — и каждый раз это связано с ней. Мне нужно избавиться от этой одержимости.
— Я тебя не отвергаю, — говорит она, обняв себя руками. Я знаю, что она хочет этого так же сильно, как и я. Я вижу все признаки. — Но я не хочу делать это здесь.
— Значит, ты предпочла бы пойти в отель?
— Почему у тебя контракт с той женщиной? — спрашивает она, опустив руки на талию. Неуверенно.
— У меня контракты со всеми, с кем я сплю. Почти каждый в моей жизни связан со мной каким-то договором.
— Даже семья? — поднимает она бровь.
— Да, даже семья, — я стараюсь скрыть тот резкий тон, который неизменно появляется, когда речь заходит о моей ебаной семейке. Он всегда звучит слишком грубо.
— Почему?
Я не понимаю, почему её это волнует или зачем ей это знать. Я редко говорю об этом, и уж точно никогда не вдаюсь в подробности. Но, будучи дочерью Риччи, она должна понимать эту часть.
— Потому что все чего-то хотят от меня. И если я могу предотвратить это, я сделаю всё, что в моих силах.
Я предполагаю, что её отец смотрит на жизнь точно так же. Пусть у нас разные бизнесы, но результат один и тот же. Мужчины вроде нас остаются на вершине не просто так — ведь нарушить контракт равносильно смертному приговору.
Она кивает, поняв мои слова, и проходит мимо. Её взгляд прикован к моему животу, и часть меня жаждет, чтобы она провела ногтями по моей коже, просто чтобы дать мне что-то… физическое. Я никогда не был в ситуации, когда мне отказывали в прикосновениях. Наоборот, слишком многие касались того, что не имели права трогать.
Но она? Я хочу её прикосновения.
Блядь, я даже пришёл сюда сегодня вечером именно за этим.
Хани открывает шкафчик, достаёт сумочку и направляется к двери, возле которой стою я. Её взгляд скользит по мне снова, и она прикусывает нижнюю губу. Кажется, она даже не осознаёт, что делает это. Затем её почти серебристые глаза встречаются с моими. Пиздец, она не имеет права быть такой красивой.
Она наклоняется, и я не могу удержаться от того, чтобы оценить её соблазнительную фигуру. Эта женщина сводит меня с ума. Она протягивает мне мой пиджак, который валялся на полу.
— Я голодна. Тебе стоит меня накормить, — говорит она.
Я беру пиджак и ошеломлённо несколько раз моргаю. Меня никогда раньше не отвергали. И, блядский боже, я точно знаю, что мне нужна разрядка, ведь этот маленький «горшочек меда» сводил меня с ума последние недели. Она выключает свет и направляется к двери кабинета, ожидая меня.
— Куда?
— Ну, я уже знаю, что хочу съесть, — отвечаю я с похотливой улыбкой, застёгивая рубашку. Всё пошло не так, как я ожидал. И всё же это меня почти забавляет.
— Что? — спрашивает она.
Эта женщина искренне невинна, это я знаю точно. Но насколько?
Блядь! Сломаю ли я её? Хочу ли я сломать её?
— Тебя, но ты только что сказала «нет». — Её взгляд опускается на пол, и щеки заливаются краской. — Так что, думаю, еда подойдёт… пока что.
Я надеваю ремень и застёгиваю его, затем снова надеваю пиджак.
— И как ты думаешь, твой телохранитель воспримет твоё свидание со мной?
Она замирает, услышав мои слова.
— Это не свидание. Разве два друга не могут поужинать вместе?