Правила Барби
Шрифт:
Я все еще злилась на эту актрисульку, ведь она испоганила мой шанс на славу. Но откуда Джефри знает о том случае? Сомневаюсь, что на досуге он почитывает глянец.
– Да пошел ты, – угрожающе сузив глаза, фыркнула я.
Глава 7
Джефри
Барбара схватилась рукой за мраморный косяк арочного прохода. Ее разъяренный взгляд блуждал по моему лицу, но был таким отстраненным,
Я буквально видел, как дымится ее голова, пока она размышляла об этом. И это чертовски забавляло меня, живот сворачивало от предвкушения, ведь я словно покорный зритель ожидал, какую сцену она отыграет следующей.
Барбара и раньше была немного драматична, многие ее эмоции были наиграны, ведь, как я и говорил, она прирожденный манипулятор, точная копия ее отца, правда лишена хладнокровной деспотичности Эванса. Но вернувшаяся Барбара отличалась от прежней, если прежняя только раскрывала в себе это искусство манипуляции, многого не понимая и действуя вслепую, то новая Барбара, по праву носит имя королевы манипуляции. И это заставляет меня лишь сильнее хотеть сбить корону с ее головы. Именно поэтому я предлагал ей работу конюха.
Но мисс Эрин Сваровски следовало поблагодарить меня, она ведь любит лошадей всем сердцем, поэтому работа не станет для нее сложностью. Куда лучше, чем драить туалеты на нескольких этажах офиса «Эванс-Фостер Энергетик» в центре города.
Пока мои мысли были где-то далеко, взгляд бессознательно опустился на ее грудь. Я сглотнул, жадно изучая светлую кожу и соблазнительные полушария в объятиях кружева. Член в штанах болезненно дернулся, я заерзал на стуле, усаживаясь поудобнее. Мой пульс участился, ведь мозг настойчиво подкидывал мне десятки картинок, и на каждой из них была огромная надпись «запрещено». Одна из таких иллюстрировала то, как я сбрасываю все предметы со стола, укладываю на него Барбару, вбиваюсь в нее по самые яйца и трахаю так долго и жестко, пока светлые волосы не спутаются, а ее кожа полностью не покраснеет от моих грубых ласк. Пока ее колени не будут дрожать от оргазма, звонкий пронзительный голос не сорвется в обессиленный шепот, а взгляд не перестанет быть таким ненавидящим и презрительным. Пока я не увижу, как из нее вытекает моя сперма, и не буду чувствовать на своих губах вкус ее киски.
Ох, это не предвкушение переворачивало мои органы, это была чистая похоть – желание к девушке, что посмела раздавить во мне все хорошее, что я старался выстроить ради нее.
Я резко вернул взгляд к ее лицу и до боли в деснах сжал челюсти. Я не должен желать этого. В моем распоряжении сотни женских тел, и парочка всегда под боком. Меня ничего не связывает с Барбарой Эванс кроме мести.
Пришлось заставить себя улыбнуться, чтобы замаскировать очередной прилив жара, пробежавший по моей коже, когда она упрямо выпятила вперед нижнюю челюсть и сжала губы.
Так дерзко и чертовски…
Соблазнительно.
– Я не буду работать конюхом и уж тем более не стану работать на тебя! – воскликнула она.
– На что же ты тогда планируешь жить?
Ее глаза в растерянности забегали по моему лицу, а в следующее мгновение Барбара вздохнула и, схватившись одной рукой за голову, пошатнулась, едва не падая на пол.
– Осторожнее! Ты ведь помнишь о муравьях? – усмехаясь уголком губ, спросил ее я. Черные зрачки расширились от страха, перекрывая голубую радужку. В доме не было муравьев, но я получал истинное наслаждение, когда ее манипуляции проваливались.
Я погорячился с королевой. Принцесса. Сильно переигрывает.
– Я не буду работать в конюшне! – складывая руки на груди, в очередной раз выдала она.
Поднявшись из-за стола, я сделал глоток кофе и направился к выходу из кухни. Барбара смотрела на меня снизу-вверх, ее подбородок был вскинут, ведь она хотела заставить меня поверить в ее непоколебимую уверенность.
– У тебя нет выбора, Барби. Или так, или ты останешься ни с чем, – объявил я, наблюдая за тем, как уголки ее губ ползут вниз. – Приступай к работе уже сегодня.
Эванс понимала: я не шутил и не откажусь от своих слов. Поблажек не будет, только не для нее.
Уже через секунду Барбара умело спрятала от меня все переполняющие ее чувства, и свободное место по праву заняла чистая горячая ненависть, даже ее глаза, казалось стали ярче. Она смотрела на меня с таким сильным отвращением, что будь я чуть мягче, то непременно сжался бы от этого взгляда и захотел бы как можно скорее скрыться от него. Но мягкость – не про меня, поэтому я купался в лучах этой ненависти, наслаждался ее пышущим от ярости лицом и до побеления сжатыми губами. А еще старательно не замечал сильного и болезненного покалывания в груди, будто мои ребра терлись друг о друга.
Нет. Мне вовсе не жалко ее. Я делаю все правильно.
– Ты еще пожалеешь об этом, – холодным, словно сами воды Арктики голосом, сказала она.
Я скучающе поправил свой галстук и взглянул на Челси, которая с яркой враждебностью и обидой на симпатичном лице молча наблюдала за нами.
–Детка, тебя подбросить до работы? – Я никогда не называл Челси деткой, я вообще не использовал уменьшительно-ласкательных прозвищ при общении с девушками, но глядя на то, как Барбара Эванс теряет всю свою показную уверенность, я готов был хоть сплясать.
Челси улыбнулась и довольно закивала головой, словно я предложил ей не до работы ее подвезти, а стать моей женой. Мягко погладив ее спину, я повел подружку на выход, оставляя Барбару на кухне одну.
Далтон уже ждал нас на подъездной дорожке поместья Фостеров.
Когда машина тронулась, я первым делом достал планшет, чтобы проверить все схемы и графики по плану о зеленой энергии. Через пару недель мне нужно будет представить совету компании проект трехступенчатого перевода части мощностей компании на зеленую энергию. Солнечные батареи в свое время стали настоящим прорывом в области энергетики, однако многие по-прежнему отказывались от них, ведь это был не самый дешевый источник энергии. Когда я говорю о «многих» имею в виду толстопузых придурков, которые являются владельцами акций компании «Эванс-Фостер Энергетик и плевать хотели на экологическую уязвимость нашей планеты.
Чертовы жадные эгоисты!
– Джефри, – позвала Челси, вырывая меня из глубоких раздумий.
И зачем я только позвал ее с собой?
– Да? – спросил я, не отрывая взгляда от планшета и графиков. Я думал, что мой тон, который буквально кричал о том, что я не желаю ни с кем разговаривать, остановит ее, но ошибался. Иногда Челси не видела рамок дозволенного.
– Не хочешь поговорить? – спросила она, открывая пачку со странными сухими салфетками и прикладывая их ко лбу, носу и подбородку. Кажется, они матируют кожу или делают какое-то другое дерьмо.