Правила Барби
Шрифт:
Барбару выпустили через полчаса. Сложив руки на груди и гордо вскинув голову, она шла к машине Далтона, которого мне пришлось попросить остаться, чтобы отвезти нас домой.
– Барбара, рад, что тебя все же вызволил твой друг, – я обернулся, замечая очередного представителя порядка. Это был молодой офицер полиции, высокий и подтянутый. Но откуда он знает Барбару и почему, черт возьми, он радуется, что ее вызволили?
– Жених, – поправил его я, хмуро наблюдая за тем, как Барбара останавливается, чтобы улыбнуться ему. Ее свитер сполз с плеча, являя офицеру тонкую бежевую бретельку, он не упустил момента и начал в открытую пялиться на нее: на ее обнаженное плечо и показавшуюся ключицу. Я неосознанно подался вперед, мне вдруг захотелось выколоть глаза этому парню в полицейской форме, чтобы он не смотрел так на нее.
– Офицер Ридли, благодарю, это был самый осторожный арест в моей жизни. – А затем, подумав, она добавила: – вообще-то это был единственный арест в моей жизни, но этот опыт был полезен для меня. Спасибо, что не дали тому толстяку трогать меня своими потными ладонями и простите, что обозвала вас идиотом.
Значит вот тот парень, который повязал Барби за проникновение в собственное жилище, вернее, второй из тех парней. И когда только она успела подружиться с ним?
Ридли бросил на меня подозрительный взгляд.
– Жених? Ты же сказала, что ему оторвало голову, когда он ремонтировал комбайн.
С губ Эванс сорвался смешок, но она мгновенно прикрыла рот рукой и взглянула на меня, как бы говоря одним взглядом: «я ничего об этом не знаю».
– Держалась на одном позвонке, врачи Юты, ее любовь и умопомрачительный минет с утра до ночи сотворили чудо, – игнорируя удивленный взгляд парня, бросил я, а затем, схватив Эванс за локоть, направился к машине Далтона.
– До встречи, Дейв, подбирай рубашку с матовыми пуговицами, это сделает твой внешний вид свежее, – успела она крикнуть ему, прежде чем я затолкнул ее на заднее сиденье машины и сел рядом.
– Поаккуратнее, не веди себя как первобытная скотина!
– У меня даже комбайна нет, – сказал я, когда машина тронулась. Барбара достала из сумочки зеркальце и принялась осматривать свое лицо.
– Купи, готова поспорить, ты потеряешь голову от радости.
Я расположил одну руку позади нее и навис над ней, мой нос находился в нескольких сантиметрах от ее щеки, но она старательно делала вид, будто меня не существует.
– Может, ты прекратишь придумывать истории о моей смерти? – спросил я, заглядывая в зеркальце, которое она держала перед лицом. Медленно, даже лениво, она взглянула на меня. Ее лицо оставалось непроницаемым, словно восковая маска, но глаза… Если бы одной силой мысли можно было убивать, я уже был бы мертв.
– Ничего не могу с собой поделать, это так увлекательно, попробуй сам, – сказала она, захлопывая зеркальце. А затем, подобно великим философам, на ее лице отразилась гримаса задумчивости. – Он спал с ее лучшей подругой, но однажды ему придавило яйца дверью автомобиля.
Я поморщился, но не отодвинулся от нее, она повернула голову в мою сторону, ее губы оказались в сантиметрах от моих губ. Барбара не ожидала этого, думала, я отодвинусь, но я не стал, и тогда вся ее уверенность рассыпалась на глазах. Она сглотнула и опустила взгляд на мои губы.
– Во-первых, от этого не умирают, во-вторых, слишком много внимания моим яйцам, в-третьих, тебя не касается то, с кем я сплю.
– Мне плевать с кем ты спишь, Фостер, меня задевает то, что я так ошиблась в Челси, – возмутилась она. Эванс ведь тоже могла отодвинуться, места на заднем сиденье полно, но вместо того, чтобы отстраниться, она вдруг провела языком по нижней губе. Я дольше положенного задержал взгляд на кончике ее языка и влажности на губах, которую он оставил, а затем, почувствовав очередной мини-взрыв где-то в районе ребер, отстранился.
Время шло, я пытался выпутаться из сети, в которую по глупости угодил в детстве, но как бы я ни старался, у меня не выходило, поэтому я мгновенно разозлился, главным образом на себя.
– Мы уходим от сути, Барбара. Я не хочу каждый вечер разгребать бардак устроенный тобой, – сказал я, чувствуя, как впервые за несколько лет мою грудную клетку сжимает от недостатка кислорода. Беспокойство во мне нарастало. Что если я снова совершу ошибку, что если она в очередной раз подчинит меня? Я не могу допустить этого.
– Ты знал, с кем связываешься, надеюсь, ты не думаешь забрать свое обещание обратно, ты ведь не хочешь быть пустозвоном, Джефри?
Нет, я не собирался забирать свое обещание, ведь это идет вразрез с моими планами.
– Ты упускаешь из внимания тот факт, что это ты в моей власти, а не я в твоей. Не думай выкинуть нечто подобное снова, – твердо сказал я, пересиливая эмоции, что одолели меня. – Хотя если тебе нравится играть с огнем – попробуй, ты ведь помнишь, что я могу подчинить любую лошадь, а с кобылицами еще проще…
Не успел я договорить, как почувствовал разливающуюся обжигающую боль на своей щеке, она ударила меня. Моя голова по инерции дернулась, но я даже бровью не повел. Хотя всего на секунду в моей голове появилась мысль о том, что бы сжать ее тонкую шею.
В голубых глазах на секунду показался страх, но она старательно упрятала его как можно дальше.
Эванс напоминала мне бабочку с оборванными крыльями, знает, что обречена, но продолжает упорно ползти черт знает куда.
– Скажи, что ожидал этого.
– Ожидал.
– И почему же не остановил?
– Решил дать тебе последнюю возможность почувствовать себя хозяйкой положения, ведь завтра я жду от тебя отдачи. Денники должны сиять от чистоты.
Барбара громко фыркнула, что, как я полагаю, было выражением категоричного несогласия.
– Я не буду работать в конюшне, я уже говорила.
– А я уже говорил, что у тебя нет выбора.
– Пока Челси будет делать вид, что она хозяйка?
Челси определенно была одной из причин головной боли Барбары и пока это продолжается, моя подружка будет поблизости, чтобы действовать на нервы вредной блондинке.