Правила большой игры
Шрифт:
– Того самого, с Двадцать Четвертой улицы.
– Это же в нашем районе!
– Конечно – о чем я тебе и толкую.
– Но зачем тебе убивать Фрэнки Косого?
– Он застрелил моего дядю Тома. Просто пришел в его жалкую лавчонку и выпустил всю обойму в бедного старика.
– Какой ужас! За что?
– Он проиграл дядю Тома в карты, представляешь?
Теперь они играют на людей!
– Это ужасно, Рауль, но я не могу помочь тебе.
Меня убьют, меня четвертует этот Базилевский, если вдруг…
– Мануэль! – оборвал его Гастон. – Это еще не все… – Да? – Да.
– Помнишь, ты рассказывал мне, как назначил свидание Гортензии Дилан и ждал ее возле кинотеатра, а она не пришла?
– Это было ужасно, Рауль, я до сих пор чувствую боль от ее поступка. Потом мы неоднократно с ней виделись, но она так и не объяснила мне, почему не пришла…
– Я знаю всю правду об этом, Мануэль!
– Ты знаешь правду?
– Да, волею случая я узнал, почему она не пришла.
– Почему же? – Повар снова припал к стене.
Пока ты стоял с букетом у входа в кинотеатр,
Фрэнки Косой перехватил Гортензию и отымел ее в кустах позади кинотеатра.
– Нет! Нет, только не это! – завопил несчастный Мануэль. Джек забеспокоился, не услышат ли эти крики охранники.
– Само собой разумеется, она этого не хотела, она мечтала только о тебе, Мануэль, но этот скот…
Снаружи послышались сдавленные рыдания.
– О, как бы я хотел вцепиться пальцами в его глотку-у-у! – причитал Мануэль.
– Я сделаю это за тебя, друг! – гнул свою линию
Гастон.
– Но… но я жалкий трус, Рауль… – Повар всхлипнул. – Я не могу принести тебе…
– Мануэль, он давал ей в рот… – страшным голо сом сообщил Гастон.
Повар примолк. Потом зазвучал его голос, звонкий и вполне окрепший:
– Ты получишь свои ножи, Рауль, и не далее как завтра вечером. Надеюсь, они помогут тебе…
78
Подождав, пока взволнованный повар уйдет, довольный собой Гастон спросил:
– Ну, как вам спектакль?
– Вы были на высоте, сэр, я даже пожалел этого болвана, – признался Рон.
– Он сам виноват, раскрылся перед первым встречным, и теперь ничего не стоит подцепить его за больное место.
Они вернулись в загородку и вскрыли две банки сардин. Армейские пайки казались им пресными, поскольку были обязательной тюремной кормежкой.
– На сегодня это еще не все, – сказал Гастон, запивая рыбу водой. – Позже должен прийти мой любовничек, с ним тоже предстоит нелегкий разговор.
– А в чем смысл ваших свиданий для него, он же вас не видит? – спросил Джек.
– Я просовываю в щель руку и он, извините, облизывает мне пальцы.
– Облизывает пальцы? – поразился Рон. – Это же отвратительно, когда мужик облизывает тебе пальцы!
– Ничуть, – возразил Гастон. – У меня был фокстерьер, он постоянно лизал мне руку, вот я и представляю, будто пальцы мне лижет пес.
Они помолчали.
– Послушайте, майор, но ведь этот повар – слизняк, – сказал Джек.
– Разумеется.
– Он придет на свою кухню, остынет и подумает: а зачем я во все это ввязался? И решит рассказать начальству, чтобы избежать наказания.
– Я очень надеюсь, Джек, что он так и поступит.
– Но почему?
– Я полагаю, это провокация.
– Что именно?
– Мануэль сообщил нам, что вертолет прилетает послезавтра, и даже назвал время прилета – пять тридцать.
– Но ведь вертолеты летают сюда постоянно.
– Летают, только никто не знает, когда именно приходит борт. Охранникам сообщают в тот же день, но точного времени прилета они не знают. И вдруг на тебе – и день указан заранее, и время. Вы что? думаете, никто не знает, что повар ходит в третий корпус к земляку?
– А с чего они решили, что именно мы попадемся на эту наживку? – поинтересовался Рон.
– Возможно, играют наобум или хватились скальпеля.
– Не могли они хватиться, их в ванночке несколько лежало! – возразил Рон.
– Это уже не важно, раз провоцируют, значит, имеют какие-то основания.
Они помолчали.
– Ну, сэр, – покачал головой Рон, – вы заглядываете на несколько ходов вперед.
– Что ж тут удивительного? Подобной работой я занимаюсь последние тридцать лет… Ну, довольно отступлений, помимо любовных объятий, которые меня ожидают, я должен добыть еще один патрон.
– Патрон? Какой патрон?
– Обычный патрон девять миллиметров к винтовкам «кальтунг», которыми вооружены все охранники.
– Откуда же вы его возьмете?
– Я же сказал, – майор усмехнулся, – мой источник боеприпасов – любовные объятия. У меня уже есть три штуки, сегодняшний будет четвертый.
– Но что же заставляет его носить вам патроны, сэр? – не удержался Джек. – Неужели этот влюбленный педик дарит их вместо цветов?
– Все намного сложнее. – Гастон самодовольно заулыбался. – Поскольку наши свидания в известном смысле неполноценны и все ограничивается эдакими собачьими ласками, мне пришло в голову соврать, будто я жутко возбуждаюсь и патрон мне требуется как символ его мужской силы, понимаете?
– И он поверил?
– Если человек желает во что-то поверить, только подтолкните его, и он совершит глупость. Вся вербовочная работа держится на обещании реализации самых бредовых мечтаний вербуемого объекта. Нужно только выяснить, что ему нужно. Одни любят секс и считают себя лучшими любовниками – этих нужно бесконечно расспрашивать об их подвигах, восхищаться всеми их статями, и они становятся зависимы от этой лести, как от наркотика. Другие любят собак, здесь нужно хорошо знать предмет увлечения. Иной собачник пройдет мимо собственных проблем или тяжелой болезни близкого человека, но насморк четвероногого любимца становится для него трагедией.