Правила Дома сидра (Правила виноделов)
Шрифт:
— Я сказала «совсем недавно», — поправила его Мелони. Кедр пошел в провизорскую, осмотрел Мэри Агнес; ключица действительно была сломана, и он распорядился сделать девочке рентген.
— Я поскользнулась на полу в душевой, — плакала Мэри Агнес. — Там очень скользко.
— Мелони! — позвал д-р Кедр.
Мелони прогуливалась по коридору и, услыхав Кедра, вошла в провизорскую.
— Хочешь посмотреть, как мы будем фиксировать сломанную кость?
В провизорской было не повернуться: миссис Гроган, сестра Эдна, сам д-р Кедр, Мелони, да еще за Мэри Агнес зашла сестра Анджела, чтобы отвести ее на рентген. Оглядев все собрание, Кедр вдруг увидел, какими старыми и хрупкими выглядят он
— Ты хотела бы помочь нам вправить вывихнутую руку? — еще раз обратился он к крепкой, дородной молодой женщине.
— Нет, — ответила Мелони. — У меня есть дело. — С этими словами она потрясла даже как бы с угрозой «Крошкой Доррит». — Надо подготовиться к вечернему чтению, — прибавила она.
И Мелони вернулась в отделение девочек, села у своего окна и, пока д-р Кедр управлялся с рукой Мэри Агнес, попыталась снова уразуметь, что такое «марсельское солнце».
«Даже самая пыль побурела. Пространство вокруг колыхалось, точно воздух и тот задыхался от жары», — пробежала она глазами строчку, но мысли ее были далеко. «Солнышко, — думала она, — ну почему ты не взял меня с собой? Все равно куда. Пусть не во Францию. Хотя это было бы здорово».
Грезя, она и не заметила, как «небесный зрак марсельского солнца сменился марсельской тюрьмой». «На всем лежал тюремный налет, — читала она. — Как в колодце, в погребе, в склепе, в тюремной камере никогда не было солнца…» Мелони перестала читать. Оставила «Крошку Доррит» на подушке. Сняла с чьей-то кровати наволочку почище, положила в нее сумочку с сокровищами, кое-какую одежду. Опустила туда же «Джейн Эйр».
В спартанской комнатке миссис Гроган нашла без труда кошелек и выгребла из него все наличные деньги, в общем какую-то ерунду, прихватила тяжелое зимнее пальто (пригодится и летом, если случится спать на земле). Миссис Гроган все еще была в больнице с Мэри Агнес; Мелони хотела проститься с ней (хоть и ограбила ее), но не было времени — она знала расписание поездов назубок, вернее сказать, на слух, в ее окно были слышны все прибытия и отправления.
На станции она купила билет только до ливерморских водопадов. Новый молодой начальник станции при всей своей глупости наверняка запомнит, куда она взяла билет, и сообщит об этом д-ру Кедру и миссис Гроган. Она знала, что в поезде сможет купить билет до любой станции, например до Портленда. Ей предстоит обследовать все мэнское побережье. Ведь номер на кадиллаке мэнский, а под золотой монограммой на яблоке выведено золотыми буквами «Океанские дали». Значит, эти яблочные сады на побережье. А то, что побережье Мэна протянулось на тысячи миль, большого значения не имело. Поезд тронулся, и, глядя в окно, Мелони сказала себе (произнося слова с такой яростью, что запотевшее от ее дыхания окно скрыло заброшенные дома этого богом забытого городишки):
— Я обязательно найду тебя, Солнышко!
Д-р Кедр старался утешить миссис Гроган, которая расстраивалась только из-за того, что у нее в кошельке было совсем мало денег, девочке их надолго не хватит.
— И пальто у меня промокаемое, — сокрушалась она. — В нашем штате ей нужен хороший плащ.
Уилбур Кедр напомнил ей, что Мелони уже не маленькая:
— Ей двадцать четыре года, если не двадцать пять.
— Сердце у нее разбито, — громко вздыхала миссис Гроган. Д-р Кедр в утешение сказал, что Мелони взяла с собой «Джейн Эйр», значит, куда бы она ни пошла, с ней всегда будет добрый друг и советчик, который согреет ее надеждой; только бы она читала ее и перечитывала.
Что же касается книжки, которую Мелони не взяла, она осталась для
— «Печальные улицы в тюремном наряде сажи…» — прочитал он и вдруг остановился. «Хватит нам здесь своих печалей», — подумал он. — Может, немножко подождем и опять вернемся к «Джейн Эйр»? — спросил доктор Кедр.
Девочки дружно закивали.
Догадываясь, что у красивого юноши, щедрой рукой оделявшего сирот сладостями, наверняка и мать должна быть столь же щедрая, д-р Кедр написал ей следующее письмо:
«Дорогая миссис Уортингтон!
Здесь, в Сент-Облаке, у нас очень мало радостей, скрашивающих жизнь. И мы живем надеждой (и молимся об этом), чтобы они никуда не делись. Будьте так добры, скажите Гомеру, что его приятельница Мелони уехала от нас неизвестно куда, взяв с собой наш единственный экземпляр „Джейн Эйр“. Воспитанницы приюта привыкли слушать по вечерам эту книгу; между прочим, им ее читал Гомер. Хорошо бы он нашел эту книгу и прислал нам, мы — девочки и я — будем так ему благодарны. В других местах на земле есть книжные магазины».
Таким образом, д-р Кедр убил сразу двух зайцев. Олив Уортингтон, конечно, сама найдет и пошлет им «Джейн Эйр» (и конечно, это будет новая книга), а Гомер узнает важную новость: Мелони вырвалась на свободу и где-то сейчас бродит. Гомеру, по мнению д-ра Кедра, надо это знать и быть начеку.
Прочитав посвящение Мелони на «Крошке Доррит», сестра Эдна разрыдалась. Она не относилась к читателям, что пожирают книгу за книгой, и одолела только посвящение. А сестру Анджелу Диккенс давно уложил на обе лопатки, она взглянула на марсельское солнце, заморгала и первая страница так и осталась неперевернутой.
Многие годы всеми отверженная книга, принадлежавшая Кенди, пролежала в кабинете сестры Анджелы; нервничающие посетители, ожидающие беседы с д-ром Кедром, листали «Крошку Доррит», как листают журнал в приемной врача — рассеянно, думая о другом. Большинство предпочитали смотреть странную подборку каталогов, рекламирующих семена, рыболовные снасти и умопомрачительные дамские гарнитуры, надетые на нечто потустороннее: безголовые, безногие, безрукие обрубки — общепринятые в те годы портновские манекены.
«В других местах на земле, — начал однажды писать д-р Кедр, — имеются бюстгальтеры для кормящих матерей». Но дальше этого дело не пошло, запись так и осталась неоконченным фрагментом в толстенном томе «Краткой летописи Сент-Облака».
«Крошке Доррит», кажется, вообще выпала такая судьба — остаться непрочитанной. Даже Кенди, долго удивляясь, куда могла деться старая книга, и купив новую, не смогла одолеть ее, хотя «Крошка Доррит» была обязательным чтением для выпускного класса. Она тоже пала жертвой солнечного удара, оставшись один на один с марсельским дневным светилом. Кенди объяснила свою неудачу тем, что «Крошка Доррит» слишком живо напоминала ей ту не очень радостную поездку в Сент-Облако и то, что там произошло с ней.