Правила игры без правил
Шрифт:
„Глянь-ка, Пит!“ — сказал ломающийся голос.
„Ого, а вот еще!“
Следы! Я же таскался по грязи и мокрой земле, а здесь почти сухой камень. Надо же так забыть!
„Куда он делся?“ — спросил первый.
„Никуда не денется! — уверенно отозвался Пит и крикнул: — Давай сюда!“
Подошли еще двое и загородили щель. Мне были видны все.
„Надо эту дыру проверить?“ — сказал один из них, тыча пальцем в мою сторону.
„Так ведь он вроде туда полез“, — возразил первый, вглядываясь себе под ноги и указывая куда-то вбок.
Я затаил дыхание. Если заметят, пристрелят как куропатку»
«Здесь его нет! — гулко раздался голос рядом, а потом уже снаружи: Может, его внизу зацепило, надо пройтись!»
Пройдись, пройдись, милый, взмолился я, мне бы еще минут двадцать, ну, десять, темно уже.
«А следы?»
«Не поймешь, вроде он снова вниз пошел. Или наверху засел?»
«Переждем, — сказал молчавший до сих пор подросток. — Ночью никуда не денется, а утром мимо нас полезет. На дороге встретим».
Они заговорили разом, заспорили, потом Пит заявил, что за палаткой лучше не ходить, Во-первых, можно нарваться (боятся меня, сопляки!), а во-вторых, до утра можно пересидеть здесь, в расщелине. Не слабаки!
У меня пересохло в горле. Мышеловка захлопнулась) Навалился большой страх и стал душить, в голове опустело, и в этой пустоте завизжал тонкий голос: «Беги, беги, беги…»
Бежать было некуда. Хорошая каменная гробница! Я хотел подняться, но из ног будто вынули кости.
Они по одному протискивались в расщелину, еще несколько шагов, и Пит скажет, «а вот и наш капитан» или что-то в этом роде, и вид у меня будет глупый и позорный.
Страх вдруг ушел, испарился, на какое-то мгновение мне померещилось, будто я снова окопался в дюнах, а рядом Гервег пытается снять пулеметчика с вышки, и хоть нет у меня к засевшим на базе самоубийцам ненависти, я буду стрелять и убивать, чтобы не убили меня.
Это видение еще не успело исчезнуть, когда я вскочил и нажал на спуск.
Сухие хлопки слились в длинный треск и заметались в каменном колодце…
«Что я натворил, — обожгла мысль, — в кого стрелял?!»
Пит был еще жив, когда, шатаясь, я подошел к ним. Он что-то пробормотал и уронил голову.
Что я натворил, я же убил их! Не знаю, сколько времени я простоял над ними, тупо повторяя, что я натворил, что я натворил, что я натворил… но тогда я еще не понимал — что! И когда вдруг понял, пришел огонь и выжег мозг, в глазах замелькали багровые пятна… Их лица в темноте не были видны, но я вдруг решил, что один из них — мой сын!
Не помню, что было потом. Кажется, я по очереди тормошил их, лепетал «вставайте, ребята, поиграли и хватит» и другой вздор. Потом меня подняло с места и кинуло вниз; продираясь сквозь кустарник с закрытыми глазами, я споткнулся и полетел лицом в листья, и единственной при этом мыслью было: «Сейчас проснусь»…
Я стоял на тропе, у ног моих лежал «дюрандаль». Шок прошел, холодное отчаяние сковало меня, было все равно, идти вниз, к полигону, а там застрелиться или спрыгнуть в реку здесь. Самое подлое, что одновременно с этим я не собирался делать ни того, ни другого, мелкие оправдания возникали и тут же стыдливо гасли. Но они расцветут потом, память все смажет.
Ложь, сплошная ложь! А правда — вот она: кровь детей моих на руках моих. И моя ли в том вина? Им сказали — убей, их учили — как, им объяснили — зачем. Что с того, если они не здесь, а там свирепствуют в зондеркомандах, что с того, если они замарали имя человеческое во веки веков?! Они и меня сделали убийцей, чистоплюи! Кто им дал право вязать нас кровью? Кто дал право загонять в казармы, продавать в наемники?..
Игры без правил кончаются кровью.
Я сел на камень и долго просидел в темноте.
Звезды начали исчезать, потянуло сыростью, наползал туман. Туманом сопровождался мой приезд сюда, им же и кончается. Ничего, это ненадолго. Теперь я начну задавать вопросы, и пусть они попробуют мне не ответить! _Если ведется игра без правил — устанавливай свои правила_!
Я подобрал «дюрандаль» и пошел наверх, к школе.