Правила магии
Шрифт:
– Только одно желание, – прошептала Френни. – И ничего грандиозного. Никакого богатства и счастья для всех и мира во всем мире. Не надо переоценивать свои силы. Мы не знаем, как оно все отзовется.
Джет кивнула и закрыла глаза. Застыв в трансе магии и мечты, она загадала желание сразу, не задумываясь ни на миг. Ее лицо раскраснелось, а дыхание почти замерло. Что касается Френни, ее желание родилось из снов, снившихся ей с самого раннего детства. Быть среди птиц. Птицы лучше людей. Они такие красивые и свободные, они взмывают в небесную синь, стремясь прочь от земли. Возможно, поэтому птиц всегда
Через пару минут, когда стало ясно, что вряд ли что-нибудь произойдет, хотя воздух по-прежнему оставался густым и тяжелым и у Френни начали слипаться глаза, Джет дернула ее за руку.
– Смотри.
На нижней ветке старого дуба сидел огромный черный ворон.
– Это было твое желание? – удивленно прошептала Джет.
– В общем, да, – прошептала Френни в ответ.
– Ты могла загадать что угодно и загадала птицу?
– Да, наверное.
– Он явно тебя изучает.
Френни поднялась на ноги, сделала глубокий вдох и вскинула руки над головой. В ту же секунду поднялся студеный ветер. Ворон сорвался с ветки и подлетел к ней. Так же, как к ней подлетел воробей в доме тети Изабель, так же, как к ней подошла голубая цапля, так же, как птицы в парке слетались к ней, побросав свои гнезда в кронах деревьев. Но в этот раз Френни была не готова к тяжести, давящей ей на руку, и к внимательному взгляду ворона, смотревшего на нее так, словно они давно знают друг друга. Она могла бы поклясться, что слышит голос, звучащий в биении сердца в пернатой груди. Я никогда не покину тебя, если ты не прогонишь меня сама.
Френни упала без чувств на траву.
Винсент стал регулярно бывать в Нижнем Манхэттене, чаще всего – в баре на Кристофер-стрит, где продавали спиртное несовершеннолетним. Грязное, сомнительное заведение под названием «Балагур», любимое место депрессивных нью-йоркских студентов, напивавшихся там до беспамятства, пока не придет время возвращаться в общагу. Приехав домой после летних каникул, Винсент только и делал, что бежал от себя, и спиртное помогало ему забыться. В баре, в некоторых кабинках, ощущался след магии: там, где когда-то давно вызревали великие планы. Это было хорошее место, чтобы взять кружечку эля и просто исчезнуть.
Временами он мельком ловил свое отражение в зеркальной стене над барной стойкой и тут же отводил взгляд. Он еще не был готов увидеть себя настоящего. В «Маге» нашлось заклинание на забвение, и Винсент наложил его на себя. Но, видимо, произнес не совсем правильно, потому что, проходя по парку в ту ночь, он почувствовал зов своей истинной сущности. Сердце бешено колотилось в груди, кровь стучала в висках. Винсент задумался, каково было бы жить другой жизнью, в которой не надо прятаться в барах и бродить в темноте.
И вот теперь, проходя через Дебри, он увидел Френни, распростертую на траве. Френни, белую как полотно. Она уже пришла в себя, но пока не решалась подняться на ноги. У нее до сих пор кружилась голова.
– Все хорошо, – упрямо проговорила она, когда Винсент бросился к ней. – Со мной все хорошо.
Ее ошеломила настойчивость ворона, неукротимая сила его намерений. Он ясно дал ей понять: он – ее птица, и так будет всегда. Ее, бессердечную девчонку, сделанную из шипов и колючек, полюбил ворон, и, если по правде, знакомство с таким удивительным существом приводило ее в восторг. Может быть, это ее фамильяр? Верный товарищ и спутник, который знает ее лучше, чем кто бы то ни было из людей?
Откуда-то сверху послышалось резкое карканье. Винсент заметил, что ворон будто бы охраняет его сестру.
– Похоже, ты завела себе питомца.
– У меня никогда не будет питомца, – сказала Френни. – Животные должны жить на воле.
– Чем вы тут занимались? – спросил Винсент. Он чувствовал, что пропустил что-то важное. Воздух по-прежнему был густым, неестественно влажным и чуть сладковатым.
– Ничем, – в один голос ответили Френни и Джет.
– Охотно верю, – ухмыльнулся Винсент. Это единодушное отрицание выдало их с головой.
– Мы хотели проверить, что будет, если мы объединим силы, – сказала Френни.
– И что вы наколдовали? – спросил Винсент. – Птицу? Надо было дождаться меня. Я бы придумал кое-что поинтереснее. Миллион долларов. Частный самолет.
– Мы хотели по-скромному, – сказала Френни.
Они пошли вверх по Кедровому холму за музеем Метрополитен. Здесь все заросло ваточником, хотя с другой стороны от здания музея проходила Пятая авеню. Летом, если лечь в траву и лежать неподвижно, на холме можно было увидеть колибри.
– Все равно получилось немного не то, – признала Френни. – Я загадала полет.
– Надо правильно формулировать желания, – заметил Винсент. – В «Маге» сказано, что для успеха важна конкретика.
Они вышли на Пятую авеню, и Джет резко остановилась. Хотя было темно, она увидела, что у нее все получилось. Ее желание сбылось. Она знала, как правильно формулировать, и загадала очень конкретно: Хочу увидеть свою настоящую любовь. Это было простое желание, которое невозможно неправильно истолковать, и вот он, Леви Уиллард, сидит на ступеньках у главного входа в музей. Такой красивый, что его совершенно не портят ни заношенный черный костюм, ни дурацкий черный галстук, ни старые черные ботинки.
– Джет, – встревожилась Френни, – что с тобой?
У Джет на мгновение сбилось дыхание.
– Это он, – прошептала она. – Мое желание.
Теперь и Френни увидела парня, сидевшего на ступеньках. Когда он поднялся и помахал им рукой, она прищурилась, пристально глядя на Джет.
– Твое желание? Он? А как же проклятие?
– Да черт с ним, с проклятием.
– Может, лучше не надо? – сказала Френни, вспомнив все похороны, на которые украдкой ходила Джет.
Джет вцепилась в руку сестры.
– Прикрой меня, Френни.
Френни взглянула на парня на ступеньках музея и поджала губы.
– Как ты это себе представляешь? – спросила она. – Пробираться в дом ночью? Объясняться с мамой, если она тебя засечет? И мы же решили, что это все не для нас. Мы дали клятву.
– Френни, пожалуйста. Я знаю, что у меня все получится. Изабель предлагала тот чай и мне тоже, – сказала Джет. – Ты думала, только тебе одной?
Удивленная, Френни спросила:
– Смелость или осторожность?