Правила рыцарей

Дулепа Михаил

Ребята рассаживались, шумели, хихикали девчонки, кто-то кинул портфелем, опрокинули стул... Мне до ужаса хотелось залезть в свой "универсал", опустить забрало, приказать нулевке включить какую-нибудь легкую музычку, чтобы не слышать никого вокруг. И отключиться. Может быть даже встать у стены и притвориться, что доспех пустой – пусть ищут.

– Тема сегодняшнего урока – т"эпидемия как явление, методики выявления, разница между простой и Единством.

Я, не выдержав, сложил руки на парте и уронил голову. Эту тему я и так знаю, может даже лучше учителя.

Когда твой тостер начинает плеваться не пропеченными гренками, а холодильник хаотично меняет температуру – это т"эпидемия. А когда пылесос подкатывается под ноги, чтобы ты упал в разогревающуюся духовку, а тостер прыгает сверху – это почти наверняка Единство. Одна воля, одна стратегия, одна цель – и все это против человека.

Обычно все начинается с какой-нибудь линии сборки. Раньше они были автоматическими, сейчас поневоле приходится выполнять все работы в ручную, под контролем. Но люди не машины, одна ошибка, одно отступление от предписанного Советом регламента безопасности работ, проморгали зародыш и все, понеслась. Первая единица с манипулятором собирает вторую, помогая друг дружке они соберут третью – а там уже и Двойка со стенда сходит, и синтеты вполне боевые. Причем синтет может быть самых разных форм и размеров, все от имеющихся материалов и линий сборки зависит. На заводе большая часть – гуманоиды с разрядниками, а в центре – мешанина с излучателями. Это хорошо, потому что скорее всего способов передачи материалов у двух очагов нет.

Та сволочь, что создала первое Единство, была если не гениальной, то близко. Слышал, что накопители у единиц оказались мощнее наших вдвое; Леннар говорил, что вокруг коменданта кругами ходят городские корпораты, желающие получить побольше материалов для исследований. Но реверс-инженерия дело ненадежное, вот если бы Тирана разломать... правда до него еще попробуй добраться...

– Очоа!

Я дернулся, поднимая голову. Учитель стоял рядом, а в дверях маячил директор.

– За мной!

Подхватив сумку я встал и подавив зевок двинулся на выход.

В кабинете директора было все совсем так же, как я помню по многочисленным посещениям. Мистер Димчинс тяжело сел в свое кресло и не предлагая присесть мне начал:

– Никогда бы не подумал, что скажу это ученику, но сейчас есть вещи важнее учебы. Зачем вы вообще явились в школу?

– Хотел попросить об официальном приказе с запретом на посещения школы. Ну, вместо этого чтобы я в казармах сидел.

– Уведомить не могли?

– Мне мой адъютант сказал, что вы все еще мой руководитель.

Мистер Димчинс посмотрел на меня каким-то непонятным взглядом. Ну да, есть у меня свой адъютант, очень полезный и нужный человек, который во всей этой бумажной беготне разбирается в сто раз лучше меня. Надо, пока есть возможность, расспросить Леннара что и как у городских регуляров происходит, поучиться. Лейтенант – чин одновременно маленький и большой. Для начальства всего лишь лейтенант, для рядовых – целый офицер. У меня вот такая же история получается.

– Хорошо. Подождите в приемной.

Ну и чего в кабинет

звал? Можно было по дороге обсудить.

Просидеть на диванчике рядом со школьным секретарем пришлось изрядно. Собственно, только когда прозвенел звонок на перемену мне выдали бумагу. Секретарь еще перечитала ее несколько раз, потом аккуратно приложила печать и протянула мне. "Рекомендовано оперативнику Очоа по возможности направить все силы на овладение тактикой боя и развитие..." – то есть вроде бы это мне предлагают заняться тем, чем заниматься надо, и не заниматься тем, на что время тратить не стоит. Ничего конкретного, так что в случае чего придраться могут к чему захотят.

Кивнув, я засунул бумагу в сумку и двинулся на выход. Теперь надо маму убедить в том, что это не подделка. Потом доесть остатки праздничного пирога, и сбежать в казарму. Потому что целый день на отдых и улаживание личных дел это много. Слишком много. Если уж мне приходится изображать рыцаря, то надо подтягивать знания и тренироваться, как можно больше. Мне уже два раза повезло, это хорошо, но подобия в игровом зале это не серьезно, нужна настоящая работа. Синтеты ошибок не прощают, а жить все-таки хочется.

– Привет, Майс! Чего такой хмурый?

– Да так, задумался. – Я наконец поднял голову и огляделся. – Вы чего, меня ждали? Здорово, Мори. Привет, Фиби.

Девушка сурово на меня посмотрела и ничего не сказала. Младшая близняшка наоборот, светилась от хорошего настроения и поблескивала пирсингом. Впрочем, поговорить нам не дали, вокруг начала образовываться толпа.

– Майс! Привет!

– Здорова!

– Рад тебя видеть!

– Эй, ты надолго? Когда будешь рассказывать?

Я замер, пытаясь понять, чего это они все. Чтобы не выглядеть совсем уж болваном неопределенно помахал рукой и поздоровался, потом ухватился за прозвучавшую фразу:

– Какой рассказ?

– Ну, о твоих приключениях? Наши стражники уже докладывали, теперь ждем тебя.

Народ вокруг подтвердил, что действительно ждет. Спас меня Биби, ввинтившись между нами:

– Спокойно, всем без паники! Великий защитник нашего города Майс "Огненный" Очоа готовится к большому выступлению перед своими поклонниками, а сейчас у него куча работы. Желающие могут записаться у меня... Лени, тебе контрамарочка, я помню... Идем-идем, на выход, давай.

Подталкивая, Биби отбуксировал меня из оцепления к дверям, а там схватил за руку и потащил подальше. Кое-как освободившись, я спросил:

– Биб, какого ты там про "огненного" плел?

Навис нахмурился:

– Ты чего, громила? Это же твое прозвище, его все знают.

Прозвищ у меня было два. Первое, которое только Биб и помнит, по любимому блюду – "пирожок". Я почти на всех дошкольных фотках с эмпанадой в руках. Второе, по созвучию имени, мне дали когда я на работе с короткой дубинкой начал ходить. Но вот чтобы "Огненный"?

– Ну, еще тебя называют Рыцарем-Саламандрой, потому что доспех в этом цвете, но по мне лучше Огненный. Красиво! Хотя ты больше "дымный", из-за ускорителей.