Правила рыцарей
Шрифт:
– Но вы готовы к этому?
– В город прибыли еще два пилота тяжелых доспехов. Я видел их тренировку, это хорошие профессионалы.
Даяна тут же подхватила тему:
– Майс, я знаю, что рыцари, можно сказать, особая каста. Их слушаются, как офицеров, хотя многие даже не служили.
Я кивнул:
– Пилоты тяжелых доспехов традиционно гражданские специалисты. Для того, чтобы держать их в регулярных городских частях слишком мало оснований, еще во времена второго Падения появились более эффективные системы. Опять же, если комплект "гоплита" или "ракетчика" может использовать
Она улыбнулась:
– Могучим, бесстрашным?
– Скорее – длинным и массивным. Как на заре технологической эры отбор шел по строению тела. Ты должен заполнять весь объем доспеха, дотягиваясь до всех тяг и приводов – потому что по очевидным причинам сделать его самоходным невозможно.
– Лидер?
– Да, Лидер. В результате возникла некая каста, получившая по сходству признаков прозвище "рыцари". Тренирующиеся отдельно, имеющие личный доспех и собственную команду поддержки мужчины и женщины выдающегося роста.
– Не только роста.
– Да, еще и самомнения.
Шутку аудитория приняла с удовольствием, а Месс тут же поправилась:
– Я имела в виду те качества, что приписываются героям.
– Ну какой там героизм. Просто стоишь и делаешь свою работу.
– Значит, это лишь работа?
– Ну да.
– И никакого героизма?
Я вздохнул. Почему-то все забывают, что ставка это не одни только тяжи. Просто мы большие, вот нас и видно:
– Оператор "теневого" доспеха рискует куда больше, с их необходимостью постоянно быть буквально в шаге от единиц. У энергета всегда есть шанс не вернуться в привычную фазу – или вернуться не целиком. Прыгуны защищены лишь своей скоростью. Бастионы ограничены в подвижности. А о ненадежности полета ракетчиков даже анекдоты рассказывают.
– И все равно...
– И все равно победа – слагаемое усилий многих людей. Как тех, кто носит доспех, так и какого-нибудь кладовщика или осветителя с прожектором, вроде тех, что подсвечивали нам в прошлой ставке.
Месс убежденной не выглядела:
– Что же, у рыцарей все большое – доспех, лэнс и отвага, но теперь мы знаем, что их скромность тоже внушает уважение. Чтобы проиллюстрировать это я предлагаю посмотреть запись боя в последней ставке. Сделанную камерой, установленной на доспехе одного очень скромного пилота.
Эти слова царапнули по покрову моего спокойствия, как железо по стеклу. Нет, вскрикивать и убегать не стал, но вместо ленивого наблюдения из безопасного места я вдруг оказался там, в туманных сумерках. И это было неприятно.
"Как обычно, Даяна. Мы победим. Ждите"
Это была хорошая нарезка с разных камер. Вот здесь мы идем все трое – уходящие во мрак массивные фигуры. Прожектора нацелены выше, и бойцов ставки почти не видно. Ракурс меняется, теперь мы показаны со стороны, видимо запись правого "принца". Хорошо стоим, возвышаемся над строем, как три статуи. У рыцарей все большое...
Барьер сыпется, мы шагаем вперед. Я поморщился – Ханна и Дитрих сделали шаг гораздо плавней, и не перекосили корпус. Сразу видно, кто здесь туповатый школьник.
Первая
Пролет снаряда показали в замедлении. Хотя тот момент, когда он врезался в бойца, все-таки догадались удалить. Только лежащее тело, с другого ракурса. Разумно, незачем показывать смерть так явно. Или все-таки стоит?
Я снова поморщился – зеленый доспех чуть перекосило, когда я вышел в линию. Полезно вот так со стороны взглянуть. Послышалось тяжелое дыхание, потом кто-то прошептал знакомым голосом "двадцать три, двадцать четыре". И камера переключилась в последний раз.
Ее чуть водило, в такт моим шагам, но разглядеть спину идущей впереди Ханны удавалось без проблем. Снова операторский изыск – пролетающий мимо снаряд опять показан с замедлением. И крупно выделили отлетевший кусок брони фон Альца. Почему они просто не дают запись, было бы куда понятней! И музыка эта...
Вот упал Дитрих, вот Ханна кричит...
"Честь и слава!"
Теперь все слышно, не зря кричала. Я улыбнулся. А у нее тоже был игрушечный проектор в детстве?
Вот Пчелка упала, я прохожу мимо. И музыка становится еще громче, почти заглушив и ее слова, и мои хрипы. Зато преувеличенно громко звучит писк монитора и снова в замедлении показывают пролетающий снаряд.
Дальше все было настолько неестественно, что смотрелось как посредственное муви. Дошел, включил ускорители, зажарил чудовище. Из проема выпрыгивает синтет. Затемнение. Нет, что-то они со спецэффектами перестарались. Или эта тьма и тонкий писк должны показывать мое состояние? Ага, точно – вот крупно монитор состояния доспеха с отмеченными на нем повреждениями. Хорошо техники поработали, из этого вот за три дня почти как новенький.
Снова мое тяжелое дыхание, а мелодия совсем стихла. Понятно, это чтобы шаги синтетов были слышней. Между прочим, в доспехе их не расслышишь, а тут вон как топочут.
Двойка, Лидер, еще Двойка. Вот, сейчас... Циммерман пролетела мимо, а я заорал – хорошо хоть просто кричал, а не ругался. Это ведь мама будет смотреть. И ведь не запретишь.
За спинами единиц мои прыжки едва угадывались. Музыка смолкла вообще, а камера смотрела куда-то в сторону крыш. И только в последний момент я попал в кадр – подтягиваясь и молча – молча! – втыкая в пучок щупалец пускач, а потом взрывом меня отбросило куда-то в сторону.
Я же вроде бы что-то кричал ему? Или нет? Всего четыре дня назад было, а уже забыл.
Зрители начали аплодировать. Потом встали, мне пришлось подняться и изобразить что-то вроде поклона. Даже сквозь спокойствие от таблеток пробилось ощущение неловкости, словно хвалят за брошенный в урну мусор или за съеденный целиком обед.
– Итак, Майс "Саламандра" Очоа, что вы скажете о нашем ролике? Точнее – о вашем ролике?
Повернувшись, я вдруг увидел на боковых экранах то, что увидят люди – мое лицо в углу экрана, поверх картинки. То есть все мои кривляния попали в запись? Зря расслабился.