Правила счастливой свадьбы
Шрифт:
Помпезное приветствие должно было указать жениху его место: гляди не дури, в такой дом попал, что многие и мечтать не могут. Пушкина интересовало не купеческое богатство, а протянутая чуть полноватая ручка. Надо принять решение: целовать или отдать поклон. Пушкин выбрал второе.
Авива Капитоновна простила невоспитанность, села на диван, не замечая разбросанного печенья, будто домашнего пустяка, и пригласила Пушкина устроиться на другом. Как ему будет удобно.
– Обратили внимание на портрет моего покойного мужа? – спросила она. – Каким его нашли?
– Когда он умер? – спросил Пушкин, чем заставил вздрогнуть Капустину: жениху вести себя так не
Неловкость манер мадам Бабанова спустила.
– Несчастье случилось на Масленицу… Федор Козьмич чрезмерно объелся блинами и умер буквально за столом… Доктор сказал, что такое часто случается в Масленицу…
– Чуть меньше двух месяцев назад, – сказал Пушкин, глядя на светлое платье вдовы.
– Понимаю ваше удивление, – ответили она, не смущаясь, что свойственно красивым женщинам с точеной фигурой. – Мы отдали христианский долг на упокоение его души, а траур никому не нужен… Федору Козьмичу в первую очередь. Он бы одобрил, что выдаю Астру Федоровну замуж, не выжидая года. К чему мучить влюбленные сердца, которые стремятся друг к другу? Моя вторая дочь, Гая Федоровна, тоже созрела для замужества… Родились вместе с разницей в несколько минут… Люблю обеих всем сердцем, как может любить только мать. Так мило, что они не близняшки. У каждой свой характер. Гая Федоровна как будто создана для семьи: мягкая и добрая…
Намек совсем откровенный. Капустина взялась помочь Пушкину прочистить уши.
– Гая Федоровна – чудесная девушка. Воспитана в знаменитом пансионе Пуссель, где обучение стоит четыреста рублей в год… Закончила восемь классов, умница и красавица, – сказал она, и добавила: – У нее легкий характер и доброе сердце…
Так Фекла Маркеловна обычно говорила, когда хотела смягчить в девушке милый недостаток, который обязательно выплывет. Когда хромую ножку, а когда невесту в положении [12] .
12
Так называли беременность.
– Ваша дочь выходит за графа Урсегова…
– Да, свадьба состоится через три дня в храме Святых Бориса и Глеба у Арбатских ворот. Буду рада видеть вас среди гостей… Вот приглашение. – Мадам Бабанова протянула карточку с кружевом, золотыми шарами и миртом. Текст отпечатан в типографии. Не выразив положенной благодарности, Пушкин сунул приглашение в карман.
Такое поведение мадам Капустина не могла простить: неужели он настолько глуп? Ему буквально говорят: желаем видеть вас родственником. Что еще надо? Обсуждай приданое Гаи Федоровны и забудь о кассе невест…
Чего-то подобного ждала мадам Бабанова. Она придирчиво смотрела на Пушкина, как изучают перед покупкой редкую вещь.
– Астре Федоровне поступали угрозы? – спросил чиновник сыска, а вовсе не вещь.
Мадам Бабанова глянула на Капустину. Сваха только плечами пожала. Она окончательно перестала понимать этого господина.
– Угрозы? – повторила Авива Капитоновна. – Какие могут быть угрозы? От кого? Полагаю имя нашей семьи – достаточная защита от любых угроз… Кто посмеет угрожать невесте графа Урсегова…
– Мой служебный долг задать такой вопрос.
– Милейший Алексей Сергеевич беспокоится по причине письма женихов невестам, что нынче напечатали в газете. – Капустина постаралась погасить неловкость.
– Ах, вот в чем дело! – обрадовалась мадам Бабанова. – А то я не знала, что и подумать… Это такая глупость, на которую и внимания обращать
– Астра Федоровна завтра будет на свадьбе Таисии Юстовой?
Слушать об этом Авива Капитоновна не пожелала.
– Прошу простить, это излишне… Достаточно, что я разрешила Гае Федоровне быть дружкой на свадьбе этой Юстовой… Мы, конечно, не аристократы, но слишком вольному общению со служащими фирмы должна быть граница…
– Именно так, границы надо знать и понимать, что делаешь, – в сердцах выразилась Капустина. Она поняла, что худшие опасения оправдались: не будет никакого сватовства. Опозорилась. С треском провалилась…
– Мадам Бабанова, позвольте поговорить с Гаей Федоровной, – попросил Пушкин.
Вопрос был встречен вздохом облегчения обеих женщин. Сваха не могла поверить, что обреченное сватовство мгновенно обернулось в нужную сторону.
– Буду рада, Алексей Сергеевич, вашему знакомству с моей дочерью, – ответила Авива Капитоновна. Еле заметная тень скользнула по ее лицу. Она о чем-то задумалась. – Вы, кажется, служите в сыскной полиции?
Пушкин молча кивнул.
– Прекрасное место для молодого человека… Позвольте говорить напрямик…
Он ждал, что последует дальше.
– Для матери счастье ее детей – главное… Астра Федоровна составила отличную партию стараниями Феклы Маркеловны… Я не верю в приметы, что сестры не могут жениться в один день или год… Они родились вместе, почему бы им не выйти замуж вместе? Где одна свадьба, там и две… Больших сборов не потребуется, все и так готово… И с платьем успеем… Теперь о главном. Даю за Гаей Федоровной двадцать тысяч годового дохода [13] в процентных бумагах, свой дом и меблировку. Подумайте над моим предложением, Алексей Сергеевич…
13
Жалованье чиновника сыска составляло 1200 рублей в год. Теоретическим пересчетом можно предположить, что 20 000 рублей 1894 года примерно соответствуют 20–25 миллионам рублей 2021 года. Смотря как считать.
– Обещаю подумать, – ответил Пушкин, вставая с такого мягкого и удобного дивана, что вставать было лень.
– В таком случае приглашаю вас завтра с Агатой Кристафоровной к нам на ужин… Соберемся семейным кругом… Фекла Маркеловна, проводите господина Пушкина к Гае Федоровне… Позаботьтесь о приличиях…
На прощанье Авива Капитоновна улыбнулась будущему жениху, но ручку на всякий случай не подала. Она не сомневалась, что в Москве не родился еще мужчина, который сможет отказаться от такого приданого.
Зря сваха глупости болтала…
Граф Урсегов изволил обедать полтора часа. Сидя в пролетке на апрельском ветерке, Агата так продрогла, как не замерзла в проруби [14] . Дорожный туалет из английского твида не согрел московской весной. Руки заледенели, под носом появилась предательская капля. Агата держалась.
Она видела, как из «Эрмитажа» вышел Смольс, покачиваясь и печально встряхивая головой. Видела, как выходили другие сытые господа, которых успела заметить в зале. Граф все еще вкушал. Наконец и он появился. Агата обрадовалась так, как не обрадовалась бы Пушкину.
14
Об этом в романе «Выгодный риск».