Правила Зодиаков
Шрифт:
Молчание затягивалось. Роберт, кашлянув, напомнил:
– Вы хотели мне что-то показать…
– Нет. Я хотел спросить. Что, черт возьми, происходит с Агнес?
– Простите? – уточнил Роберт, приподняв бровь.
На его красивом продолговатом лице отразилось вежливое удивление.
– Ты слышал вопрос.
– Я не понимаю…
– Мы теряем время. Наше долгое отсутствие может быть неверно истолковано женщинами.
– С Агнес все в порядке. У нас все в порядке.
«И лучше тебе не соваться не в свое дело!» – прочел Отто между строк.
– Так не пойдет.
Отто
– Или ты мне все выкладываешь, или я набью тебе морду.
Они схлестнулись взглядами. Роберт, разумеется, не воспринял угрозу тестя всерьез. Он был крепким, спортивным и к тому же молодым. Протирая штаны на Главпочтамте, Роберт, тем не менее, не утратил физической формы, которую приобрел за годы археологических раскопок. Он умел быть агрессивным, мог ввязаться в драку, если требовали обстоятельства, но старался не злоупотреблять своим физическим превосходством, особенно в отношении людей заведомо более слабых, к коим он, без сомнения, причислял и отца своей жены.
Пока Роберт обдумывал ответ, Отто изучал его лицо. Он пришел к выводу, что Роберт изменился, и не в лучшую сторону. На фоне явной нервозности в нем угадывалась неприятная самоуверенность, которой раньше Отто в нем не замечал. Роберт чего-то боялся, но при этом чувствовал себя вполне комфортно; парадоксальное сочетание, возможное только при парадоксальном режиме.
– Агнес – дура! – неожиданно с чувством произнес Роберт.
– Что? – Отто опешил от неожиданности.
– Дура! – повторил Роберт без малейшего пиетета. – Она доиграется. Он вскочил и прошелся по кабинету.
– Вы наверняка в курсе, что Агнес потеряла ребенка…
– Вы потеряли.
– Ну да, да, мы! – раздраженно согласился молодой человек. – Ее вынудили сделать аборт. Обидно, что именно Весам запрещено иметь детей. Но против Правил не пойдешь. Правила для того и пишут, чтобы их соблюдали, так ведь?
– Это спорный вопрос.
– Нет! – Роберт подскочил к Отто и навис над ним, буравя разъяренным взглядом. – Нет, господин Рейва, это вопрос не спорный, и странно, что вы с вашим жизненным опытом и здравым смыслом, в котором я никогда не сомневался, считаете иначе. Мы ничего не можем изменить. А значит, должны смириться.
– Да неужели?
– Ну хорошо, смириться – не совсем правильное слово. Подчиниться – так вас больше устроит? Нас поместили в новую реальность, и долг каждого из нас перед самим собой и близкими людьми – не восставать против системы, а принять ее безоговорочно. Здесь нет полумер: ты или принимаешь Правила, или нет. Находились желающие поспорить, и где они теперь? Если Агнес отправят на Остров, кому от этого станет легче? Ей самой? Вряд ли. Кому-то из нас? Очень сомневаюсь. А между тем, выражаясь фигурально, ваша дочь приближается к Острову семимильными шагами. Пока что мне удается ее сдерживать. Увещеваниями, настойчивыми просьбами, иногда угрозами… поверьте, я всё испробовал. Но настанет час, когда мои усилия окажутся напрасными. И тогда не говорите, что я вас не предупреждал!
– Успокойся, Роберт. И пожалуйста, говори тише. Во-первых, тут тонкие стены и превосходная слышимость. А во-вторых, у меня чертовски болит голова.
– Простите, – буркнул Роберт и снова уселся в кресло. – Я люблю Агнес и боюсь ее потерять. В этом всё дело. Вы вовремя вышли из комы – теперь, по крайней мере, у меня появился союзник.
– То-то я заметил, что ты рад моему воскрешению.
– Я рад! – Роберт вспыхнул. – Я действительно…
– Оставим условности. Что натворила Агнес?
– Пока ничего. Но она до сих пор не оправилась от потери ребенка. Ее эмоциональное состояние нестабильно, перепады настроения случаются по несколько раз на дню.
– Я заметил, что она на взводе. Но это вовсе не означает, что она совершит какую-нибудь глупость.
– Да что вы можете об этом знать! – фыркнул Роберт. – Это я живу с ней, а не вы. Агнес намеренно ведет себя так, чтобы привлекать к себе внимание: вызывающе, враждебно. Как будто окружающие виноваты в ее несчастье. Как будто они могли вступиться за нее, но не вступились. Агнес и меня считает виновным в том, что ребенок так и не появился на свет. Но что я мог поделать? Сотни семей в городе – и тысячи по стране – оказались в таком же положении. А что вы скажете о семьях, чьих детей отобрали только по той причине, что их матери оказались Весами? Вот это действительно трагедия. Вы не согласны?
– Теория относительного комфорта, – пробормотал Отто.
– Что?
– Дмитрий Мережковский. Был один такой умник, считал так же, как ты… Не важно. Продолжай.
– Агнес вроде бы согласна с Правилами, но свою к ним лояльность она выражает таким образом, что людям наблюдательным все становится ясно. Она глумится над Правилами, но не открыто, а завуалированно, пользуясь разными способами и получая от этого извращенное удовольствие. Надеюсь, на работе она ведет себя по-другому, иначе ей уже указали бы на дверь. Дошло до того, что я боюсь появляться с ней на людях. Мы давно не ходим в гости и никого к себе не зовем. В общем, если не пресечь безрассудство Агнес, дело кончится плохо. Я предлагал ей сходить к психологу, но она отказывается. Может, хоть вас послушает.
– У Агнес депрессия, которая длится больше года, и за все это время ты не удосужился ей помочь!
– Намекаете, что это я во всем виноват? – вскинулся Роберт.
– Не намекаю, а прямо говорю! Именно ты живешь с Агнес – значит, с тебя спрос. Вы поженились, пока я находился в коме, последующие события также произошли без моего участия. А теперь, значит, ты берешь меня в союзники! Удобно устроился: расписался в собственном бессилии и хочешь переложить ответственность на других.
– Я не пытаюсь уйти от ответственности, а делюсь своей обеспокоенностью… Но вы, конечно, правы.
Некрасиво нагружать вас проблемами, учитывая, что вы только сегодня выписались из больницы.
– У Агнес крепкая психика, но и всё крепкое рано или поздно ломается. Хорошо, что она не успела наделать глупостей. Ее ведь не вызывали к Наставнику, не выносили предупреждение?
Роберт помотал головой.
– Но за ней наблюдают – в этом у меня нет сомнений.
Дверь приоткрылась, и виновница их беседы, просунув голову в проём, спросила: