Правильно ли мы говорим?
Шрифт:
Нет, не следует!
Надо различать просторечие, созданное в недрах народного языка, освященное веками и потому вполне допустимое в литературном языке, и «просторечие», являющееся искажением русского языка, основанное на малой культуре или на незнании, «просторечие», которому нет места не только в литературном языке, но и в бытовой речи всякого образованного человека.
Вот с таким «просторечием» надо всячески бороться!
Ведь когда человек, говорящий неправильно, узнает, что надо говорить: «поликлиника», «лаборатория», «коридор»,
Итак — мы за просторечие, но не за искажение русской речи. А потому всем этим «апосля» и «пущай» — не место в литературном языке, как со временем — при достиже- нии всеобщего образования — им не будет места и в разговорной речи.
Что же касается основного вопроса о соотношении литературного языка и просторечия, то здесь следует помнить золотое правило эстетики: «Искусство — это мера».
* * *
У многих исказителей русского разговорного языка, как мы уже видели, есть одна любимая отговорка: «Так говорят».
Некоторые для большей убедительности выражаются торжественнее: «Так говорит народ» или «Так поет народ».
Но ведь народ состоит из огромного количества личностей, а отдельная личность, конечно, может по незнанию говорить неправильно.
Попробую пояснить это примером из своего опыта.
Несколько лет тому назад я услыхал, как одна девушка напевала популярную арию из оперетты «Роз-Мари»: «Цветок душистых прерий...» Однако, прислушавшись, я с удивлением услышал, что она поет: «Цветок душистый, прелый...» Я подошел к девушке и, попросив извинения, указал на ее ошибку и объяснил, что такое «прерии». Она молча всё выслушала, а затем, сказав: «Надо же!» — ушла. Весьма вероятно, что она пела в искаженном виде с чужого голоса...
Другой пример — тоже из личного опыта. В 1926 году я написал песню «За окном черемуха колышется», которая получила широкое распространение, но опять-таки с целым рядом мелких искажений:
Так, вторая строка песни гласит:
«Осыпая лепестки свои...»
Между тем песня упорно поется некоторыми в таком виде:
«Опуская лепестки свои...» хотя каждому должно быть ясно, что черемуха не опускает свои лепестки, а осыпает.
Следовательно, не всё, что «поет народ», надо считать точным и правильным в отношении языка как по форме, так и по смыслу.
* * *
Еще раз о просторечии как о средстве обогащения языка... Многими ли народными пословицами, поговорками, прибаутками, шутливыми присловьями пользуемся мы в нашей разговорной речи?
Сколько пословиц — этих сгустков народной мудрости — знает наизусть каждый из нас?
Думаю, что не ошибусь, если укажу — как самое большое — число пятьдесят (а в разговорной речи мы употребляем и того меньше).
И это в то время, как их насчитывается много тысяч...
Я помню, как в пригородный поезд вошел старик с небольшой корзиной каких-то глиняных свистулек.
Взглянув
На что старик спокойно ответил: «Всякая птичка своим носиком кормится...»
А сколько в русском языке полупословиц-полупоговорок, выраженных и не прозой и не стихами, а тем необыкновенно складным языком, который отличает истинное просторечие!
Недавно я услыхал из уст одного старого колхозника: «Ложка в бане не посуда, баба девке не подруга».
Я слышал это впервые...
* * *
Некоторые «охранители» русского языка восстают против обилия диалектических синонимов, якобы «засоряющих» наш язык.
Напрасное опасение!
Напротив: надо бороться за богатство русского языка, за его образность и красочность, за обилие синонимов, разноречий, всевозможных оттенков языка...
Я воспринимаю как словесное богатство то, например, что в нашем языке рядом со словом «собака» существует слово «пес», с «лошадью» — «конь», с «быком» — «бугай» с «боровом» — «хряк» и «кнур», с «петухом» — «кочет» и «петел» и т. д.
Я обрадовался, когда узнал, что в Тамбовской области «цапля» зовется «чепура»...
(Считаю уместным заметить в скобках, что Институту русского языка Академии наук СССР давно пора приступить к созданию большого и полного «Словаря синонимов», а также и «Словаря русских народных говоров».)
О слове «учёба»
В дополнение к разговору о просторечии, — немного о слове «учёба», которому хочется отвести в книге особое место, — уж очень горячи споры вокруг этого слова.
Прежде всего, о «возрасте» слова «учёба»: старое оно или молодое?
Ответ: и старое и молодое. Точнее: в русском языке существует давно, но в широкое употребление вошло недавно.
Слова «учёба», «учба» — упоминаются еще у Даля, но как областные. Во всяком случае слово «учёба» было распространено очень мало.
И только около сорока лет тому назад — в первые послереволюционные годы — оно стало широко распространяться и ныне прочно вошло в быт, имея ревностных защитников и яростных противников.
Кто же из них прав? Попробуем разобраться...
Слова «учение», «поучение» существуют в русском языке ряд столетий (вспомним «Поучение Владимира Мономаха детям», написанное в 1117 году).
Слово «учёба», повторяем, вошло в нашу бытовую речь всего тридцать пять — сорок лет тому назад. А если так, то возникает вопрос: а есть ли в нем насущная необходимость? Ведь обходились же без слова «учёба» раньше?
Вспомним так называемые «прописные истины», знакомые нам всем со школьной скамьи: «Ученье — свет, а неученье — тьма», «Повторение — мать учения», «Корень учения горек, но плод его сладок», «Ученье — лучшее богатство», — и т. д.