Шрифт:
Пролог
Витя проснулся и посмотрел на часы – еще очень рано, только 6 часов. По привычке, он всё также вскакивал рано утром несмотря на то, что во всем мире буйствовала пандемия коронавируса, и все сидели по домам. Разумеется, все его уже давно звали не Витя, а Виктор Петрович, но для мамы и немногочисленных друзей он как был Витей так и остался. За плечами 40 лет стажа, скоро пенсия, а сейчас чем заняться на карантине? Ну разве что Мухтара вывести на улицу.
В соседней комнате еще спала его старенькая мама Вера Филипповна. Это ж сколько десятилетий они с мамой живут вдвоем? Ой, уже не одно. Да собственно, им вдвоем
Чем заняться на карантине? Напялить маску и сходить на рынок, помочь маме по хозяйству и отвезти ее на машине в больницу если понадобиться. Иногда посмотреть телек, что в мире делается. Или поболтать со старыми дружками по мессенджеру. Впрочем, многие его дружки уже безвременно ушли – эх, жизнь-жестянка. Ну ладно, все равно жизнь продолжается, даже если тебе уже 60.
Он открыл свой имейл и вдруг увидел новое письмо от неведомой Катрин Шмайхель… Кто же это? Он прочел заголовок: "Здравствуй, папа". Бог ты мой, неужели это Катя? Она что, замуж вышла и сменила фамилию? Что она хотела сказать?
Глава 1. Веди себя прилично.
Вера Филипповна и Петр Григорьевич поженились вскоре после вуза. Жили они у свекрови Дарьи Павловны, которая приняла невестку тепло и ласково. Поскольку в те годы декретный отпуск длился только 3 месяца, свекровь великодушно отпустила невестку на работу, а сама взязась присматривать за малышом. Такой бабушке, как считала юная Вера, можно было доверить ребенка – она же в прошлом была заведующей детским садом, а в 55 лет вышла на пенсию.
Пока родители работали, любящая баба Даша баловала внука как могла: готовила ему вкуснейшие блюда и приговаривала: ложечку за папу, ложечку за маму и прочих родственников. Хорошо, что родни у них было мало, иначе бедному Вите пришлось бы есть через силу чтобы не огорчать бабушку. Худенький мальчуган не отличался хорошим аппетитом, и бабушка шла на хитрость: просила его съесть несколько ложек за немногочисленную родню – и хватит.
В садике на него не могли нарадоваться: какой хороший и послушный мальчик – чувствуется, что это внук Дарьи Павловны, которая, мол, не давала спуску своим подчиненным. Строгая воспитательница Людмила Сергеевна порой говорила: "Почему вы плохо себя ведете? Играть в уголке теперь никто не будет кроме Вити – он тихо сидит." Когда в садик пришла новенькая девочка Галя, Людмила Сергеевна ей сказала: "Садись, Галочка, возле Вити: он хороший мальчик, он не дерётся". Была в группе задиристая девчонка Маша, от которой никому не было покоя, и Людмила Сергеевна делилась с няней Валентиной Ивановной: "Лучше иметь двадцать вот таких (и указала на Витю) чем одну такую (и указала на Машу)."
Хотя, бывало, что Витя нарушал дисциплину за компанию: был в группе один заводила Вовка Козаков, который однажды на прогулке повёл своих друзей в парк через дырку в заборе. Обычно Витя не участвовал в таких рискованных мероприятиях, а в тот день взял да и пошел с Вовкой и еще с двумя ребятами в парк. К счастью, никто не потерялся – прохожие всех беглецов вернули в садик. В тот день на смене была молодая воспитательница Лидия Николаевна, и ей, конечно, влетело от начальства. Разумеется, влетело и Вовке как главному зачинщику. Да и Вите тоже досталось на орехи. Дома Петр Григорьевич сделал сыну внушение и пригрозил, что в следующий раз он ремня получит.
Вообще отец ему спуску не давал. Бывало, Витя упадет и захнычет. Мама и бабушка тотчас же неслись его утешать, а папа ему выговаривал: "Ну чего разнылся – ты же мужик! Держи себя в руках и прекрати распускать нюни".
Иногда Витя приносил домой плохие слова, которые слышал в садике или во дворе. Разумеется, спрашивал родителей, что сие означает. И тотчас же строгий папа ему отвечал: "Это нехорошее слово, ты его не повторяй". Мама тоже вторила папе: "Веди себя прилично!" А бабушка, которая хоть и вышла на пенсию, тоже никогда не забывала напомнить любимому внуку чтобы он не позорил её доброе имя – всё-таки в садике ее еще помнили как заведующую.
Но как же вести себя прилично когда вокруг столько соблазнов: лазить по заборам, бултыхаться в лужах, играть в казаки-разбойники. Или звякнуть в какую-нибудь квартиру – и тикать. Пока хозяева откроют дверь, Витя и компания успеют ноги унести. Еще у них было развлечение – набрать воды в пустую пластиковую бутылку из-под шампуня и брызгаться в пацанов и девок, которые тебе когда-то сделали подлянку. Правда, Витя однажды хотел брызнуть в проходящего по двору Вовку, но промахнулся и брызнул в его бабушку. Та, естественно, стала на него кричать: "Ты зачем брызгаешься? Вот нажалуюсь твоей матери!"
Витя даже не помнил, жаловалась ли Вовкина бабушка его маме или нет. Наверное, она забыла об этом, к его великой радости. А может привыкла уже к Вовкиным проделкам и не удивлялась, что другие мальчишки тоже любили побезобразничать. Право, ну что это за пацан, который тихо сидит? Тихонь ведь никто не любит. И Витя понял, что баловаться с другими пацанами можно если осторожно.
Ох и трудно ему было лавировать между требованиями строгих родителей, учителей и дворовой шпаны…
Глава 2. Ты что, лучше всех?
В школе Витя тоже не доставлял никому проблем. Пусть он не был отличником, но учился на твердые 4 и 5. Во всяком случае в третьем классе его первого приняли в пионеры. Позже избрали председателем совета отряда. Семья была очень горда им: ведь у него и бабушка, и папа, и мама были партийные, даже занимали кое-какие руководящие должности – одним словом, красное колесо продолжало крутиться в семье. Правда, он очень не любил подвергать разборкам своих друзей на совете отряда, но делать нечего – дружба дружбой, а служба службой.
Хотя однажды в шестом классе ему чуть не устроили бойкот. Все сбежали с урока в кино под предводительством того же Вовки Козакова и "атаманши" Юльки Горячевой. И только Витя остался в классе – нельзя же, мол. Ситуация была точь-в точь как в фильме "Чучело". Но в те годы того фильма и в помине не было – ведь Витины одноклассники были старше его героев лет на 10. Тем не менее, никто не любил тех, кто пытался быть лучше их. Спасло Витю только то, что классная руководительница Елена Петровна оказалась справедливой и рассудительной, не в пример Маргарите Ивановне, которая всё пустила на самотёк в фильме.