Правильный выбор

Ренсинк Татьяна

— Благодарю, Татьяна Васильевна, — сидела Милана перед фортепиано и только закончила играть и петь в уютно обставленной гостиной. — Ты, и правда, можешь покорить сердца многих своими песнями, голосом. Очаровательно! — поднялась Татьяна Васильевна, и к ним вошёл слушающий до этого у порога её сын. — Ах, Александр! Ты приехал, — одарила сына поцелуем в щёку Татьяна Васильевна. — Ты слышал? — Конечно, матушка, но прерывать не хотел, — улыбался он в красоте своей ласковой улыбки.

Встав перед поднявшейся Миланой, он поцеловал её руку и поклонился:

— Однако, чтобы покорить сцены, вам необходимы достойные покровители, учителя и поддержка.

Вам повезло, что дорога привела к дому Юсуповых. Муженёк моей матушки любит быть подобным покровителем, — в стихающем голосе отошёл он в сторону. — Александр, прошу, — жалостливо вымолвила Татьяна Васильевна. — Не говори так. Он хороший человек, тебе ли не знать? Кстати, я уже позаботилась, чтобы нам посетить выступление Ивана Федоровича Ласковского, — тут же похвасталась Татьяна Васильевна. — Через несколько дней мы увидим его. Милане будет полезно услышать столь талантливого пианиста! А там и учителя будут. — Да, несомненно, — согласился сын, не сводя глаз с Миланы, которая была уже смущена от ласковых к ней взглядов. — Я вспомнила ещё краше всё, что было, — сказала ей Татьяна Васильевна. — И Михаила Сергеевича, отца Александра… И матушку императрицу нашу, Екатерину… Как я, в свои одиннадцать лет, уже была при ней фрейлиной, как обучалась всему, влюблялась, терялась и находилась… О боже, — вздохнула она, обняв Милану за плечи. — Дай бог, чтобы у тебя все пути вели только к счастью! Не сбиться бы с пути. Не ошибись, моя хорошая.

Растрогавшаяся Татьяна Васильевна поспешила покинуть гостиную. Она ушла, оставив сына и Милану одних. Они молчали и смотрели на оставшуюся открытой дверь.

— Простите мне, — поклонился вдруг Александр и последовал за матушкой.

Милана опустила прослезившиеся глаза. Душа плакала вместе с душой Татьяны Васильевны. Она представляла, что та чувствовала…

Находясь уже несколько дней в доме Юсуповых, Милана проводила в откровенных беседах с нею все вечера. Кто подтолкнул их друг к другу раскрыться и поведать всё, что пережили и от чего пытались или пытаются бежать, — никто уже не знал. Их души были похожи и тянулись к одному: найти покой и счастье. Только время решило иначе, что-то забрав, что-то поменяв и дав совсем иное счастье, чем ожидалось…

Вернувшись к фортепиано, Милана села перед ним и сыграла две ноты: низкую и высокую. Она положила руки на его крышку и уставилась куда-то вдаль, зримую лишь ей… Эту задумчивость не желал прерывать вернувшийся Александр.

Он на мгновение замер у порога. В его глазах заблестела тоска, которая то звала приблизиться, то не давала сделать и шага. Двойное чувство сжимало всю его душу, заставляло сердце биться чаще и мешать дыханию оставаться ровным…

— Милана, — шепнул он, встав всё же возле. — Ой, — вскочила тут же она от неожиданности. — Нет-нет, — поцеловал Александр снова её руку, взяв ту в нежный плен тёплых ладоней. — Я не хотел напугать вас. — Как Татьяна Васильевна? — спросила с беспокойством Милана. — Всё хорошо. Ностальгия порой полезна, — улыбнулся он ласково. — Как и подобные тексты ваших песен… У вас есть талант, Милана, но вам нужен, нужен учитель. — Понимаю. Да хочется ли мне всего этого? — неуверенно сказала она и, убрав осторожно руку от собеседника, отошла к окну.

Она молчала, смотрела за окно, куда-то вдаль, а упрямо следовавший за ней Александр встал рядом:

— Милана, — снова ласково прозвучал его голос, как и глаза любовались, вновь встретились с её грустным взглядом. — Скоро, может быть, найдутся

ваши подруги, но я бы не хотел, чтобы вы вернулись в логово… В то имение. — Там было хорошо, — прослезилась Милана. — Может, зря мы убежали. Как-то глупо вышло. — Пока не прибыл молодой барин и не посмел обидеть вас, — напомнил Александр. — Слава богу, вы не крепостная.

— Нет, — отрицала Милана сразу. — Вы не так поняли, о чём я рассказывала вашей матушке, Александр Михайлович. Может, и я не поняла барина, но это не изменит теперь ничего. Назад я не вернусь. Мне бы только подруг уберечь да брата повидать. — Все найдутся. Нужно время, — несмело коснулся он побежавшей по её щеке слезы. — Прошу вас, только улыбайтесь. — Простите, — хотела Милана уйти, но Александр, наполняясь неудержимой страстью, решительно схватил в свои объятия: — Милая, — только шепнул он, пытаясь приблизиться к губам с поцелуем, как осмелевшие руки Миланы упёрлись в его грудь.

— Нет! — воскликнула Милана, и её строгий взгляд разбудили его бдительность, заставив отступить. — Простите, — вымолвил Александр, взволнованно убрав руки за спину. — Прошу вас, уходите домой, — отошла дальше Милана. — Вы уже знаете, — закивал Александр. — Да, я знаю, что вы женаты, что всё у вас хорошо, так пускай так и будет, — строго высказала она. — Жаль любви, что нахлынет порой, мешая жизни плыть по-прежнему, — не соглашался с ней Александр. — Не ведомо мне пока такое чувство. И я уже сомневаюсь, что хочу его познать, — призналась Милана. — Хотелось бы мне разбудить в вас это чувство…. но не для мук, — поклонился Александр и поспешил уйти.

Милана снова осталась одна, и на этот раз думать уже не могла ни о чём, как только кинуться к крышке молчаливого фортепиано и, уткнувшись в неё, зарыдать…

22

Пробравшись по протоптанным тропинкам леса, укутавшийся в кафтан пожилой мужчина оглядывался на уже появившийся в синеве неба закат: "Уж и осень не за горами…"

Он вышел к деревенским домам. Постучавшись в один из них, он оглянулся на проходящую мимо молодую женщину, на плечах которой качалось коромысло с полными вёдрами воды…

— Нет, не она, — шепнул он себе под нос. — Давай же, — открыла ему дверь старушка и ещё плотнее завязала на голове старый платок. — Благодарствую, — вошёл он в сени, вытерев сапоги о деревянный порог.

Сев перед старушкой к столу, он замотал головой на готовый там самовар:

— Чаёвничать не буду, времени нет. Боюсь, к темноте не успею назад в имение. — Ничего, Яков, успеешь, — махнула рукой старушка, допивая ещё до гостя налитый себе чай. — Чего опять пришёл-то? — Барин написал, спрашивает, не вернулись ли они, — потёр рукой лоб тот и уставился на спокойную старушку. — Близки они были с тобой, Алевтина, а мне весточки не шлют, будто и не отец я им… Знаешь ли ты чего?

— Ты чуть ли не каждый день наведываешься с одним вопросом. Устала я от тебя, — покачала головой она. — Знаю я, знаю, всё у них хорошо! — Ищу я их и надеюсь, что вернутся… Хотя бы сюда, в деревню. Не узнает барин, а всё рядом с домом, со мною. Старика-отца пусть пожалеют, — взволнованно говорил Яков и достал из-за пазухи сложенный лист бумаги. — На, — положил он его перед удивлёнными глазами Алевтины. — Отошли им моё письмо! — Совсем из ума выжил?! — зашептала поражённая та, отодвигая письмо обратно к нему. — Куда я отошлю?! — Тебе же они пишут! Ты мне не говоришь, где они, так шли сама! — удивлялся Яков.