Правило двух минут
Шрифт:
— Вы не знаете — вдруг кто-нибудь из нынешних жильцов ее помнит?
Бледный мужчина проследил за взглядом Холмена и нахмурился, словно само наличие соседей было ему неприятно.
— Нет, приятель, прости. Одни приезжают, другие уезжают.
— О'кей. Извините за беспокойство.
— Пустое.
Холмен собрался уходить, но у него мелькнула свежая мысль. Мужчина уже закрыл дверь, но как только Холмен постучал, она мигом распахнулась.
— Извини, приятель, — смущенно пробормотал Холмен, — управляющий
— Да, в сотой квартире. Первая от входа, с северной стороны.
— И как его зовут?
— Ее. Это женщина. Миссис Бартелло.
— О'кей. Спасибо.
Холмен вернулся по дорожке к сотой квартире и постучал — на этот раз уверенно и громко.
Миссис Бартелло оказалась крепкой женщиной с туго стянутыми в пучок седыми волосами. На ней было бесформенное домашнее платье. Она смотрела на Холмена через закрытую решетку. Он представился и объяснил, что ищет женщину из квартиры № 108, Донну Баник.
— Мы с Донной когда-то были женаты, но давно. Мне пришлось уехать, и мы потерялись.
Холмен решил, что сказать так проще, чем объяснять, что он — тот самый подонок, который бил Донну, а потом оставил ей на воспитание собственного сына.
Выражение лица миссис Бартелло смягчилось, словно она узнала его, и она открыла решетчатую дверь.
— Черт возьми! Да вы, должно быть, отец Ричарда, тот самый мистер Холмен?
— Да, верно.
Холмен подумал — может, она читала о смерти Ричарда, но потом понял: нет, она не знает, что Ричи погиб.
— Ричард замечательный мальчик. Все время навещал ее. У него такой мужественный вид в форме.
— Да, мэм, спасибо. Не могли бы вы сказать мне, где сейчас живет Донна?
— Вы не знаете?
Ее взгляд сделался еще ласковее.
— Я давно не видел ни Ричи, ни Донну.
Миссис Бартелло широко распахнула дверь, глаза ее стали печальными.
— Мне жаль. Вам не сообщили. Очень жаль. Донна скончалась.
Холмен почувствовал, что движения его стали медленными, будто он принял что-то из наркотиков. Казалось, что биение сердца, ритм дыхания, ток крови «поплыли», как запись на пластинке, когда сбивается игла. Сначала Ричи, теперь Донна. Он ничего не ответил, и в грустных глазах миссис Бартелло засветилось понимание.
Широкоплечая, она стояла на пороге, скрестив руки на груди.
— Так вы не знали. Ох, мне так жаль, вы не представляете. Так жаль, мистер Холмен.
Холмен почувствовал, как его медлительность превращается в некое подобие покоя.
— Как это случилось?
— Это все проклятые машины. Так носятся по шоссе, что я боюсь куда-нибудь выходить.
— Она попала в автокатастрофу?
— Как-то вечером возвращалась домой. Вы знаете, что она работала сиделкой?
— Да.
— Возвращалась как-то домой. Почти два года с тех пор прошло. Как мне объяснили, сначала кто-то
Холмену захотелось поскорее уйти, убежать из дома, где жила Донна, из места, куда она возвращалась в последний вечер своей жизни.
— Мне надо найти Ричи, — сказал он. — Вы мне не поможете?
— Так мило, что вы называете его Ричи! Когда мы познакомились, он уже был Ричардом. И Донна всегда называла его так. Вы в курсе, что он полицейский?
— У вас есть номер его телефона?
— По правде говоря, нет. Я видела его, когда он приезжал к матери. Нет, не припомню, чтобы у меня был его номер.
— Значит, вы не знаете, где он живет?
— Боюсь, что нет.
— А на договоре об аренде у вас нет адреса Ричи?
— Простите. Я выбросила все старые бумаги… раз появились новые жильцы, какой прок хранить этот мусор?
Холмен внезапно испытал желание рассказать миссис Бартелло, что Ричард тоже погиб. Это было бы честно по отношению к женщине, которая так тепло отзывалась о Донне и Ричи, но у него не хватило сил. Он чувствовал себя опустошенным, словно отдал все без остатка.
Холмен уже собирался поблагодарить миссис Бартелло и попрощаться, когда в голову ему пришла еще одна мысль.
— Где она похоронена?
— Да там, за Болдуин-Хиллз. На кладбище «Болдуин хейвен». Я в последний раз видела Ричарда как раз на похоронах. Он был не в полицейской форме, представляете? Так ею гордился, а на похороны матери пришел в красивом темном костюме.
— Много людей было?
Миссис Бартелло печально вздохнула.
— Да нет. Не сказать, чтобы много.
Холмен вернулся к машине в унылом, подавленном состоянии. Он поехал на запад, навстречу заходящему солнцу, и угодил в плотный поток лезущих со всех сторон машин. Час пик. Чтобы преодолеть несколько миль до Калвер-Сити, ему потребовалось почти сорок минут. Холмен поставил машину Перри в подземный гараж мотеля и вошел через главный вход. Перри все еще сидел за столом. Крохотный радиоприемник играл металлически дребезжащие песенки «Доджерс». Когда Холмен отдавал ключи, Перри чуть приглушил звук.
— Как первый день на свободе?
— Дерьмово.
Перри откинулся в кресле и сделал музыку погромче.
— Значит, дальше будет лучше.
— Мне кто-нибудь звонил?
— Не знаю. У вас стоит автоответчик?
— Я дал нескольким людям ваш номер.
— Давайте им свой номер, а не мой! Я что, похож на автоответчик?
— Я дал ваш номер капитану полиции Леви и одной молодой женщине. Кто-нибудь из них звонил?
— Нет. Я бы не пропустил звонок, я весь день на месте.