Правитель Пустоты. Цветок пустыни
Шрифт:
— Значит, империя существовала не всегда?
— Ничто в этом мире не возникает из ниоткуда и не уходит в никуда. Империя Ис когда-то была Ис Хан — Огненной землей, где правили отдельные вожди. Но когда гоблины создали пыльные бомбы и первыми смогли приструнить соседей, навязав им свои условия мира, ифриты начали долгую Гражданскую войну, определяя, кто же из них будет править всем народом. И так появилась единая сильная империя Ис и ее первый генерал-император Дукан Тун, который носил имя Кровавый Вождь — Куго Шор, — Ашарх смело толкнул дверь, которую гипнотизировал взглядом последнюю минуту. — Раз мы все равно уже нарушили покой мертвых, то я, пожалуй, взгляну
Лантея лишь скривилась, но, спустя десять секунд, все же пошла в место последнего упокоения Змеиного Шипения вслед за профессором. Не то чтобы ей было действительно интересно, как обставлен зал, где лежит семисотлетний скелет, но оставаться одной в пугающе тихом коридоре девушке не хотелось. Атмосфера там не располагала к прогулкам в одиночестве.
Внутри комната оказалась практически пуста, как и предполагал Ашарх. Единственное окно было наполовину зашторено, из-за чего помещение было погружено в таинственный полумрак. У дальней стены находилась высокая резная кровать, покрытая легкой вуалью балдахина, через который можно было разглядеть замотанный в саван скелет. Под воздействием времени матрасы просели, а полог покрылся толстым слоем паутины и пыли. Одну из ножек кровати погрызли жуки-древоточцы, и теперь вся ветхая конструкция немного накренилась набок. В одном из углов комнаты на каменном постаменте лежал крупный собачий скелет, который, видимо, принадлежал верному любимцу Сертиса. Посередине помещения располагалась стойка, поверх нее находилась раскрытая книга с пожелтевшими страницами, а вокруг были свечные огарки.
— Что это за книга? — тихо спросила Лантея. Ей почему-то не хотелось повышать голос в этом месте.
— Здесь родственники пишут плохие и хорошие вещи, связанные с покойником. Как бы оставляют память о его жизни для тех, кто придет почтить умершего. Правда я слышал, что ифриты очень не любят навещать усопших и приходят в Га Ирзу только во время очередных похорон, — Ашарх осторожно попытался перевернуть страницу, но от ее края стали отваливаться кусочки, поэтому он бросил эту затею. — Так что не очень ясно, кто вообще читает эти биографии.
— Например ты, — заметила хетай-ра и заглянула в книгу из-за плеча спутника.
— Здесь ничего интересного, просто перечисление сражений, где он участвовал… Хотя нет, есть кое-что забавное. Слушай, — профессор прокашлялся. — «В том же году Змеиное Шипение обманом привел за собой невольника-кухаря в военный лагерь под городом Инфема Хэл, обосновав это тем, что привык есть лишь домашнюю еду, иначе его терзает брюшной жар. За это дерзостное нарушение военных законов тысячник Тануик Воловья Сила посадил Сертиса в карцер на месяц, поручив давать ему лишь воду и хлеб. После этого Змеиное Шипение чудом излечился».
— Судя по всему, сам тысячник и пришел сюда, чтобы сделать эту запись.
— Я бы не хотел, чтобы после моей смерти собрались мои коллеги и старые приятели и начали вспоминать все нелепые истории, в которых я участвовал, и записывать их, — усмехнулся преподаватель и оставил рассыпающуюся книгу в покое.
— Например, как та, когда ты посреди пустыни случайно провалился в заброшенный храм культистов? — не преминула насмешливо напомнить Лантея, возвращаясь в коридор.
— Например, как та… — эхом откликнулся Ашарх, и его лицо неуловимо помрачнело, но хетай-ра этого не заметила. Разве мог он сказать ей, что ее маленькое костяное колечко не спасало его от тягостных кошмаров, которые стали приходить постоянно? Сотни черных глаз следили за мужчиной, испытывали его и понемногу изматывали. И профессор уже не верил, что та встреча со странным существом в руинах храма Пустого ему почудилась. Он боялся закрывать глаза ночью.
Пара еще долго бродила по огромному черному особняку, изредка заглядывая в его комнаты. На верхние этажи они не рискнули подниматься, поскольку вели туда старинные деревянные лестницы, при любом давлении на них издающие душераздирающие звуки. За окном начинало темнеть, поэтому путешественники приняли решение обосноваться прямо в холле, недалеко от входных дверей. Они нашли несколько пустующих комнат, но весь этот дом насквозь проела черная плесень, облепившая стропила, поэтому ночевать было лучше в вытянутом вестибюле на относительно чистом каменном полу. В узком холле не было окон, лишь у стены начиналась боковая деревянная лестница, опасно поднимающаяся на балкон второго этажа.
Лантея самоотверженно принесла тяжелые пыльные портьеры, которые сдернула с окон в соседних комнатах. Конечно, их трудно было назвать чистыми, но в отсутствие одеял это было лучшей альтернативой. Нижние ступени проеденной жуками лестницы пара разломала на щепки и развела костер прямо на полу. Еще из комнаты Сертиса профессор предусмотрительно забрал старые свечные огарки, кресало и кремень, благодаря которым Ашарх и Лантея могли провести вечер при свете и в тепле. Даже несмотря на пугающую тишину, стоящую во всем доме, и общую мрачность этого места, усугубляемую черным мрамором, путешественники чувствовали приятную сонливость. Жаль, у них совершенно не было еды, чтобы приготовить ее на костре.
— Ох, сейчас бы принять горячую ванну, — профессор снял сапоги и протянул голые ступни к огню. Пара сидела на полу, закутавшись в плотные портьеры, и любовалась играми пламени.
— Я часто вспоминаю об источниках Третьего Бархана. Помнишь, ты однажды рассказывал о том, что на севере королевства Тхен есть гейзеры, из которых вырываются струи горячей воды? Если у нас получится, то сходим туда? — предложила девушка, делая крошечный глоток из фляги и передавая ее в руки своему спутнику.
— Спасибо, — Аш допил остатки и с сожалением посмотрел на опустевшую флягу. — Если получится, то сходим. Почему бы и нет?.. Признаться, вот ты скучаешь по своему Бархану, а я думаю последнее время о своей старой квартирке в Италане. Помнишь ее?
— Где мы с тобой заключили наше соглашение? — уточнила хетай-ра и мягко улыбнулась. — Я помню. Неужели ты бы хотел туда вернуться? Жалеешь, что ушел оттуда?
— Она была уютной. Я всегда мог наполнить бадью теплой водой, разжечь очаг и заварить ароматные травы для питья. Это было мое маленькое убежище, место, где я спасался от остального мира, куда каждый вечер приходил и стряхивал с себя неприятный осадок дня, — преподаватель задрал голову к потолку и прикрыл глаза. — Но даже если бы я мог все вернуть, то не стал бы отказываться от того соглашения.
— Почему? — в глазах хетай-ра плясали отблески оранжевых языков костра.
— Ты показала мне, что я могу быть действительно важным для кого-то. Что я не просто впустую проживаю свою жизнь. До встречи с тобой мое существование вертелось вокруг скучной работы, на которую я каждый день из года в год ходил ради обыкновенных денег. А потом ты ворвалась в мою серую рутину, подобно огненному вихрю, и разрушила ее, чтобы я увидел, как много иных цветов есть в мире. И я впервые почувствовал, что могу жить, а не существовать. Впервые осознал, насколько же это приятно — быть небезразличным для кого-то и отвечать взаимностью.