Право безумной ночи
Шрифт:
20
— Мам, тут доктор с тобой поговорить хочет.
— Но как?..
— Добрый день, мадам Одинцова.
— Здравствуйте, доктор.
— Меня зовут Евгений Маркович, фамилия моя Циммерман. Ольга Владимировна, я послезавтра планирую прооперировать Матвея — подробности операции вам ничего не скажут, но я надеюсь вернуть зрение его глазу. Просто Денис сказал, что вы очень переживаете из-за них, и я таки вас хорошо понимаю, такие дети замечательные, и такая беда случилась, что…
— Доктор, вы мне
— Конечно, конечно. Думаю, с глазиком мы проблему решим. Очень вовремя мальчика привезли, еще немного, и ничего нельзя было бы уже сделать. Об остальном же я могу вам сказать так: операция, проведенная доктором Кругловым, уже сама по себе уникальна, а если учесть, на каком оборудовании ее осуществили, то это и вообще из разряда чудес. Селезенка функционирует, заживление легких идет полным ходом, остальные проблемы не так глобальны. Ожоги на теле, рубцы — это ерунда, а вот лицо… Такой мальчик красивый, вся жизнь впереди. Его сегодня осматривал доктор Бахоткин, отличный пластический хирург. Очень удачно вышло, что второй близнец тоже здесь, не нужно предполагать, можно сразу увидеть, что нужно делать. В общем и целом, Ольга Владимировна, все будет хорошо, не надо плакать и беспокоиться, мама, ваши мальчики в хороших руках. Вы таки меня слышите?
— Слышу…
— Тогда не надо этих слез, мама. Как только сможете прилететь в Израиль, сразу прилетайте — встретим, позаботимся, все будет хорошо. Все, даю вам вашего сына, а мне пора работать, приятно было познакомиться, таки надеюсь, что увидимся вживую!
— Спасибо…
— Мам, ну ты слышала? Все будет хорошо.
— Сынка, они там все по-русски говорят?
— Да почти все. Доктора половина из наших, уехавших. Персонал тоже — кто-то из семей русских евреев, кто-то сам уехал. Люди очень доброжелательные, к нам отношение прекрасное.
— Сынка, что вы там кушаете?
— Ой, мам, не говори мне об этом!
— Почему?
— Да кормят здесь просто на убой! И бульоны, и всякие прочие их блюда. Матвею много чего нельзя, так ему — протертый супчик и желе, а мне же все можно, вот на мне и отыгрываются. Я питаюсь в столовой при гостинице, и тамошние сотрудники все знают о нас с Матвеем и решили, что я таки очень худой.
— Ну вот… Они решили, что я плохая мать!
— Нет, они решили, что тот, кто взорвал машину. — поц и шлемазл.
— Кто?!
— Поц — это что-то вроде негодяя и придурка в одном флаконе, шлемазл — пока не знаю, что это, но, видимо, что-то очень обидное. Мам, ты там не кисни. Как у тебя с Валерой дела?
— Денис!
— Ну, чего ты… Мы все взрослые люди.
— Я не собираюсь с тобой это обсуждать.
— Ага, значит, есть что обсуждать. Валере привет и мои соболезнования, характер у тебя, мать, не из легких. Мам…
— Что, сынка?
— Я люблю тебя.
— А я-то как…
— Все, я побежал, мне пора. Позвоню еще, не плачь и не переживай. Мы с Мэттом оба позвоним, из его палаты.
— Сынка…
Но
Ну что ж, значит, так тому и быть. У меня в запасе пара дней, я должна закончить свои дела и полететь к Матвею, потому что его будут оперировать, и я хочу быть рядом со своим ребенком, когда это случится.
— Оль, как продвигается работа?
Это ожил телефон у меня на столе. Ну что ж, мне есть что сказать по поводу документов, которые я видела. Но вот к фигуранту я хочу добраться раньше твоих дуболомов, Миша. Хоть на час, но раньше — я интересуюсь знать насчет всех этих безобразий, как сказал бы доктор Циммерман.
— Пока это только предварительное заключение, но сразу огорчу тебя: человек, который раньше работал с этими документами, дал тебе по ним заключение, далекое от истины.
— Конкретней.
— Вот, например, ваши расчеты по инвестиционным проектам. Берем, скажем, фирму «Димокс». Фирма занимается торговлей трубопрокатом, и завод по производству этого трубопроката всего один. То есть фирма может стать монополистом, а со временем есть возможность приобрести акции завода и принимать участие в его деятельности. Это очевидно, человек просчитал все риски и выгоды, грамотно и обоснованно.
— И что не так?
— Все не так. Завод, производящий этот трубопрокат, — фактически банкрот, его мощности энгергозатратны настолько, что стоимость продукции на выходе гораздо выше той цены, которую в итоге захотят заплатить покупатели. А если учесть, что в Китае немцы планируют через полгода запустить аналогичное производство, только себестоимость продукции будет на порядок ниже, а качество, скорее всего, аналогичное, а то и лучше, то сам понимаешь, что тут либо покупать по дешевке завод и сначала вкладывать в него, и все равно это долгосрочный проект, и на рынок ты выйдешь не монополистом, а совсем на других условиях, и…
— Понял. Мы потеряли там деньги, пытаясь продавать их продукцию, которую уже сейчас никто не хочет брать. В результате я бы сделал так, как ты говоришь, но подумал, когда это окупится…
— Я к этому и веду. Ты потерял время, и если сейчас начать делать как надо, окупится минимум лет через пять — это чтоб выйти на нули по затратам. А в прибыль ты войдешь, если введешь позиции, которых не будет на немецко-китайском заводе, и вводить их надо уже сейчас, а это новые затраты на оборудование, металл и переобучение рабочих.
— Сколько?
— Я все расписала, по пунктам, смотри таблицу, я тебе на мыло сбросила.
— Так, смотрю… Ну, так мы и предполагали.
— Это Басанский нанимал человека?
— Да, Басанский. Оля, дело в том, что данное предприятие уже куплено — буквально неделю назад один мой конкурент совершил сделку и сейчас запускает тот процесс, о котором ты говоришь.
— Ладно. Вот вторая фирма — «Исида». Сфера деятельности — торговля медикаментами, фармацевтический завод в Карелии. Миша, все эти старые предприятия априори убыточны.