Право бурной ночи
Шрифт:
– А ты не думаешь, что…
– Нет! – вскочил Алексей. – Мы же договаривались – об этом не может быть и речи. С Анной все в порядке, она жива и здорова, я это чувствую.
– Ладно, ладно, – успокаивающе поднял руки Виктор. – Я лучше на кухню, ужинать ведь надо все-таки, скоро Гришуня из ванной выползет, ныть начнет, пока не накормим. Кстати, что с ним делать будем, он теперь вряд ли нам здесь понадобится.
– Завтра посадишь его на поезд до Москвы, документы не забудь отдать и рассчитаться за работу.
– Что, заплатим и за сегодня?
– Черт с ним, не будем мелочиться,
– Как скажешь, – и Виктор ушел на кухню.
Можно было пока расслабиться. Алексей встал и подошел к окну. Игриво подмигивая огнями, лежал перед ним ночной незнакомый город. Зайцерыб, ну где же ты? Если ты жив, дай мне знать, пожалуйста! Я так устал бояться за тебя, глупыш… Я уже знаю твой адрес, был там, но никто на мой звонок не открыл дверь. Соседи говорят, что давно тебя не видели. Я оставил дежурить там одну из Шурочкиных подручных, вдруг кто появится. Держись, толстик, ты только держись!
На следующее утро Виктор повез Гришуню на вокзал. Таратайкин был счастлив – он славно развлекся с классной дамочкой, неплохо заработал, а царапины – подумаешь, заживут скоро, зато будет потом что вспомнить!
Алексей остался дома. Он не находил себе места и метался из угла в угол. Почему Жанна не звонит? Карманов приезжает через два дня, чего она тянет? От мучительных раздумий его отвлекла трель телефона. Увы, звонили не с аппарата Анны.
– Алексей Викторович, здравствуйте! – жизнерадостный ор Шурочки заставил Алексея улыбнуться.
– Привет, моя левая рука.
– Почему левая? – слегка обалдела Александра Семеновна.
– Потому что моя правая рука – Виктор, а поскольку рук у меня всего две, тебе осталась левая.
– Ну, это тоже ничего, – успокоилась Шурочка. – Я чего звоню. Тут девочки от безделья уже подустали, а вы все не звоните, не зовете нас. Может, их отпустить, если не нужны?
– А что там с квартирой Анны?
– Тишина. Никто не приходил.
– Плохо. Теперь что касается вас. В ближайшие два дня ситуация должна проясниться, развязка близко. Но чтобы вы не скучали эти два дня, у меня есть для вас очень сложное задание. Правда, боюсь, вам оно может оказаться не по зубам, – тяжело вздохнул Алексей.
– Это с какого перепугу не по зубам? – возмутилась Шура. – Когда мы не справлялись?
– Я не шучу, задание действительно трудное, а учитывая провал Гриши, вероятность успеха практически равна нулю.
– И что же учудил этот охламон? – заволновалась верная помощница.
– Поперся вместе с Жанной в сауну, забыв про парик и грим. Естественно, мадам его разоблачила. Чуть живой ушел, голый носился среди коттеджей, лысый павиан. Хорошо, мы там дежурили, увезли его, иначе от Таратайкина мало что осталось бы.
– Вот же кретин, прости господи! – возмущению Шурочки не было предела. – И что теперь делать будете?
– Давай я лучше тебе скажу, что вы делать будете. Придумайте, как попасть легально в дом Жанны. Мне нужны фотографии прислуги.
– Это еще зачем?
– Потом объясню. У нее работают трое – мужчина и две женщины. Их фото мне и нужны. Можно, конечно, опять дежурить в машине у выезда из поселка, но в лицо их знает только
– Что, сильно бесится? – злорадствовала Шурочка.
– Не то слово.
– Так ей и надо. Не будет нагличать в другой раз. А насчет того, как в дом попасть – тут надо подумать. И еще. Ну, предположим, получится у нас, вот мы уже там, а как сфотографируешь незаметно? Фотоаппарат – штука заметная, да еще вспышка, в помещении ведь нельзя без вспышки.
– Шурочка, милая, ты очаровательна! – рассмеялся Алексей.
– Серьезно? – опять проснулась в Шурочке трепетная лань.
– Более чем. Фотоаппарат большой, вспышка! Разумеется, мы тебе дадим такой здоровенный ящик на треноге, там еще фотограф под черную тряпку прячется, а вспышка на олимпийский факел похожа. А ты рассадишь всех домочадцев в картинных позах и начнешь вопить: «Внимание, снимаю!»
– Ну что вы меня совсем уж за дуру держите, а то я современных фотиков не знаю, – обиделась Шурочка и упрямо продолжила: – И все равно, даже самые навороченные, пусть и эти, как их, цифровые, все равно они заметны будут, и вспышка тоже!
– Радость моя, давай ты об этом не будешь беспокоиться, хорошо? Ты лучше придумай, как в дом попасть, а мы тебе аппарат-пуговицу дадим, будешь нашей Ларой Крофт.
– Что, правда пуговица? – не верила Шура. – Не шутите?
– Не до шуток мне. Так вы сможете в дом попасть?
– Надо будет с Анжелой посоветоваться, она ведь местная, ей и карты в руки. Я прямо сейчас к ней на работу поеду, поговорю.
– Отлично. На вас последняя надежда. Действуй.
Глава 20
Солнце было уже почти в зените, когда Жанна с трудом вынырнула из кошмарного сна, в котором Алексей, нежно прижимая к себе эту мерзавку Аньку, ехал в роскошной открытой карете. Это бы еще полбеды, но в карету-то была запряжена Жанна! В вечернем платье, вся в бриллиантах и на высоченных шпильках, ковыляла она по дороге, придерживая руками оглобли, а администратор Майорова, сидевший на месте кучера, с удовольствием охаживал ее хлыстом. Бр-р-р, ну и гадость же приснится!
Значит, вы, господа, решили, что загнали меня в угол? Должна признать, что это вам почти удалось. Почти. Я действительно полностью завишу от Михаила и действительно могу все потерять. Но обратной дороги нет, вернуть Лощинину я не в состоянии, даже если бы захотела. Но весь фокус в том, что не хочу. Признать, что это толстое убожество оказалось лучше меня, Жанны Кармановой? Никогда! Достаточно уже осознания того, что непонятно, по какой причине Алексей Майоров запал на Аньку так, что пошел на весь этот цирк, заставил меня пережить такое унижение!