Право бурной ночи
Шрифт:
– Похоже, это единственное, что нам остается в этой жизни, верно, дядька Алька? – и я подняла наконец глаза на хозяина дома. В голове мелко-мелко запульсировала какая-то противная ниточка, отчего в ушах зазвенело и по телу начала распространяться волна онемения, словно после анестезии. Передо мной стоял Алексей. Алексей Майоров. Он снял свою дурацкую бейсболку и очки, и теперь не узнать его было невозможно. Он смотрел на меня как-то странно, мучительно морщась. Мой видок, похоже, тоже оставлял желать лучшего, потому что Кузнечик испуганно спросила:
– Уля, дядька Алька, вы чего, а? – Алексей вздрогнул, словно от толчка, тряхнул головой и, натянуто улыбнувшись,
– Извините, Уля, просто ваш голос очень похож на… – тут он запнулся, на скулах дрогнули желваки, лицо потемнело на секунду, а потом Алексей опять улыбнулся. – Простите, я опять выдаю желаемое за действительное. В последнее время такие казусы со мной частенько происходят, возраст, ничего не поделаешь.
– Глюки, чертики и я – что за славная семья! – совершенно неожиданно для себя ляпнула я и испуганно зажала рот рукой. Да что это со мной такое творится, сдурела совсем! А Кузнечик, противная, захихикала. Но больше всего меня поразила реакция Алексея. Он не рассердился, хотя должен был. Он побледнел. Он подошел ко мне вплотную и долго-долго, целую вечность, смотрел мне в глаза. А я, словно кролик перед удавом, не могла оторвать от него взгляд. И тонула, тонула, исчезала там, в глубине. А из глубины поднималось мне навстречу что-то светлое, чистое, что-то такое безумно-радостное, что казалось, вот-вот, еще секундочку, и я вспомню, я найду, я вернусь! Щелк! Свет погас. Я отключилась.
Шел дождь. Но какой-то очень странный, он не моросил, не капал, он гладил меня по лицу мягко и нежно, освежая прохладой. Я улыбнулась и попыталась ладонью удержать эту свежесть. Но ладонь моя наткнулась на чью-то теплую руку. Что за… Я открыла глаза. Это был не дождь. Я валялась на диване, рядом сидел Алексей и вытирал мне лицо мокрым полотенцем. Из-за его плеча испуганно выглядывала Кузнечик. Увидев, что я открыла глаза, она радостно зачастила:
– Ну ты нас и напугала, Уля! А все ты, дядька Алька! – толкнула она в плечо Алексея. – И чего ты так на нее уставился! Уле и так досталось, а тут гипнотизируют еще! Вот она бац – и упала! А знаешь, – обратилась опять ко мне девочка, – дядька Алька едва успел тебя подхватить, а то хлопнулась бы ты головой об диван!
– Я ему сочувствую, – просипела я.
– Это почему? – удивилась моя подружка. Алексей молчал, только смотрел на меня, не отрываясь. От его взгляда по телу словно пропускали электрический ток, казалось, я не смогу произнести ни слова. Ага, если бы! Кто-то другой, которого я не могла заставить замолчать, продолжал язвить:
– Потому что удержать такую тяжесть может только хорошо тренированный человек. Вы посещаете тренажерный зал, Алексей? Ну что же вы молчите? Господи, неужели от поднятия такого немыслимого веса у вас развязался пупок? Кузнечик, немедленно вызывай «Скорую»!
– Уля, прекрати издеваться над дядькой Алькой! – рассмеялась девочка. – Он действительно ведет себя как-то странно, но это, наверное, из-за тех дураков у ворот, да, дядька Алька?
– Наверное, – улыбнулся наконец Алексей. – Так вы, значит, Уля! – обратился он ко мне.
– Значит! – согласилась я.
– А вы в этом абсолютно уверены?
– И он туда же! – застонала я. – Да, я Уля! А если точнее – Пульхерия! Классное имечко, да? Я дебилка, которая всю жизнь провела в специнтернате, я ни на что не гожусь, только горшки выносить и туалеты драить! Я переспала со всем, что движется, да! – Меня колотило, голова раскалывалась на части, хотелось умереть, я ненавидела его, этого Алексея, он вытащил мою боль, и боль кричала. – Все это было, и я
– Мысль любопытная! – вмешался незнакомый голос. Мы обернулись. В дверях стоял какой-то невзрачный тип, одетый в роскошный костюм. Ему очень подходило определение «плюгавец», и я поняла, что все кончено, нас нашли. В подтверждение моим мыслям в дверь с топотом ввалились человек шесть и рассредоточились по всей комнате. Алексей вскочил, Кузнечик испуганно спряталась за его спину. А плюгавец, удобно устроившись в одном из кресел, с любопытством рассматривал помещение.
– Неплохо, Алексей, совсем неплохо! У вас есть вкус!
– Мы разве знакомы? – холодно поинтересовался Майоров.
– Разумеется! – На физиономии гостя расплылась улыбка тиранозавра.
– Что-то не припоминаю, извольте напомнить!
– Напомню, а как же! – Плюгавец со вкусом потянулся. – Есть все же справедливость на свете! Когда мне сообщили, чей дом находится в окрестностях больницы, я сразу все понял. Все пакости, что происходят в последнее время в моей жизни, тем или иным образом связаны с тобой, ублюдок! – Алексей рванулся было к плюгавцу, но двое из прямоходящих шкафов схватили его за руки и силой усадили на диван рядом со мной. – Сиди, не дергайся! – прикрикнул на него мозгляк. – Чтобы ты сообразил, с кем имеешь дело, позволь представиться – Михаил Карманов.
– Понятно, – усмехнулся Алексей. – Тот самый рогоносец!
– Это ты напрасно, – спокойно ответил Карманов. – Я бы на твоем месте не очень храбрился. Твоя дружба с Шутником в данной ситуации тебе вряд ли поможет. Он никогда не узнает, что тут произошло.
– А что тут произошло? – влезла моя подружка.
– Напрасно, кстати, ты сюда ребенка приволок, – не обращая на слова девочки внимания, с сожалением произнес Михаил. – Совершенно напрасно.
– Мне уже страшно, – Алексей насмешливо посмотрел на собеседника. – Ты нас всех убьешь, а трупы закатаешь в асфальт, да?
– Ну зачем же предполагать такие глупости? – рассматривал свои ногти Карманов. – Ты, дружочек, забываешь, кто я и чем занимаюсь. А вот мои садовник и горничная прекрасно осведомлены об этом. Кстати, где они? – посмотрел на меня этот упырь. – Давай, убогая, признавайся, а то мои ребятки займутся тобой всерьез.
– Жду с нетерпением, – томно протянула я. – Наконец-то хоть кто-то займется мной всерьез. Ну что же вы! – повернулась я к слонопотамам и, рванув на груди халат, с придыханием прогнусавила: – Плети и ошейники – в кладовке. Скорее берите их, скорее, я вся горю! – Алексей подмигнул мне, ребятки же замерли с совершенно обалдевшими физиономиями, глядя на своего шефа. А шеф, похоже, начинал заводиться. Его никто не боялся, и это приводило его в ярость. Но Карманов не желал терять лица перед подчиненными и поэтому старался говорить по-прежнему спокойно и невозмутимо:
– Резвимся, значит. Ну-ну. Так, вы трое, – выбрал он самых широких, – обыщите весь дом сверху донизу. Эта парочка должна быть где-то здесь, я уверен.
Парнишки с топотом понеслись вверх по лестнице, а Михаил, сложив ладони домиком, повернулся к Алексею:
– Ну что, ты все еще ищешь свою Анну Лощинину?
– А ты все еще веришь своей жене? – усмехнулся Алексей. Карманов со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы, помолчал минуту, а потом продолжил:
– На твоем месте я бы не стал вспоминать историю с моей женой.