Право на пиво
Шрифт:
В народе говорят: «Голодное брюхо к учению глухо». Не знаю, кто это придумал и как он учился, но когда я сыт, разработка микроконтроллерных систем — последнее, чем хочется заняться. Нет, последнее все-таки — операционные исчисления. Так что сытое брюхо тоже, знаете ли, туговато на ухо. Надо бы передохнуть с полчасика.
Справедливо предположив, что в очередном детективе Опиумбейна главный герой — Капелла — сегодня, чего доброго, будет расследовать убийство Оболони, а Вейер Вейер — вести дело о ее же похищении, от художественного чтения я благоразумно воздержался.
Альтернатива — телевизор. Голубое окно
С экрана вещал нечто неудобоваримое смутно знакомый депутат. Вместо привычной грозди микрофонов перед ним топорщилась батарея пивных бутылок с разноцветными этикетками. Нетрудно догадаться, что на них красуется крупно написанное «Оболонь». Я не стал вслушиваться и поспешно переключился на другой канал.
Здесь все было в порядке: Урюс Биллис в грязной рубахе привычно сражался с плохими дядьками. Дядьки медленно, но уверенно уменьшались в количестве, тем не менее успевая при этом по мелочам досаждать Урюсу переломами и огнестрельными ранами. Приятно видеть.
Порядок нарушился через пару минут, когда на рубахе у Биллиса явственно проступила знакомая надпись, а плохие дядьки стали слезно умолять его вернуть им сумку с «Оболонью». На что Урюс, широко ухмыляясь, нахально заявил, что уже все выпил и сейчас спустится за добавкой. Дядьки в панике заметались.
Я издал отчаянный стой и несколько раз щелкнул пультом. Эстрада! Вот спасательный круг помутневшего рассудка.
В телевизоре дергалась певица. Дергалась, как ни странно, в такт музыке — видимо, по чистой случайности вошла в резонанс. Как тот мост под солдатами. При этом она еще и пела:
— Я-а-а хочу, чтобы во рту оставался свежий вкус «Оболони»…
С трудом сконцентрировавшись (набитый едой желудок, угрожающе бурча, напрягаться отказывался), я повторил мимолетный автобусный успех. Но — ничто в мире не дается бесплатно — от чрезмерных усилий в висках застучало. Того и гляди голова разболится, не до курсового будет. Вздохнув, я выключил телевизор, опустил чугунный затылок на спинку кресла и закрыл глаза: «Лучше посижу минут десять в тишине…»
— А, — Сергей опять улыбнулся. — Понимаешь, один мой сотрудник, Костя, налил пиво…
— При чем здесь пиво?
— Я же тебе объяснял, что лучшим способом распространять индуктор является добавление его в пиво. Естественно, мы проводили все испытания в том виде, в каком это будет происходить с обычными людьми. Берем светлую «Оболонь» — мы с ними очень плотно сотрудничаем, живое пиво получаем ежедневно — и вперед.
— Логично. Я, честно говоря, уже забыл, с чего все началось.
— В папке все есть, надо будет — перечитаешь. Так вот, налил Костя пиво в кружку, а кружка у него рекламная — от кофе «Муромец». И, как обычно, подумал: «Странное название для кофе — ведь в богатырские времена о таком напитке и слыхом не слыхивали». Так, за этими мыслями, все пиво и оприходовал. А на следующий день рассказал мне свою историю. Как невольно шарахался от прохожих на улице. Как, собравшись с духом, полез в толпу витязей — хлеба домой купить. Как один богатырь — сухонький такой, в бабьем платке и с палицей — огрел его кистенем по спине и голосом старушки-соседки осведомился, почему это он не здоровается. Как дома его встретил молодой да пригожий Илья Муромец — в бигуди и при макияже — и полез целоваться…
— Так ведь, —
— Отчего же? Догадался. Я ему даже премию выдал за сообразительность и самоотверженность. И отпуск выписал. Так что лично ты с ним сейчас пообщаться не сможешь. А догадался он еще в лаборатории — к нему Славка, наш практикант, зашел. Костик как обернулся, со стула слетел, глаза как у филина, за штатив схватился и орет: «Вы кто?!» Славка сперва подумал: «Все, съехал мужик». Но потом решил, что это Костик прикидывается, и решил подыграть. Ну и говорит ему фальцетом: «Бэтмэн!» Тут Костя стал штатив от стола отдирать, не откручивая. Славка как увидел, что стол подпрыгивает, сразу понял — шутки кончились, и заорал уже своим голосом: «Костя, ты чего? Это же я!» Костя голос признал, тут его и осенило. Ну а дальше — решил терпеть во имя науки. Кстати, звонил он неделю назад. Говорит: «Знаю ведь, что это все игры разума, а не удержался — взял-таки „Муромца“ попробовать».
— И что?
— Остался при своем мнении. Так что сейчас опять сидит на «Якобсе». Как видишь, одного импринтинга мало.
— Выходит, эта штука работает, как обычная реклама? Если товар качественный — спрос растет, а если так, лабуда, — фирма только напрасно деньги на ветер пускает?
— Да, можно и так сказать. А если точнее — когда действие индуктора заканчивается, остается лишь пристальное внимание к его объекту, не более. Дальше уже начинают работать сами свойства объекта, и только от них зависит — останется воспоминание «светлым» или посереет.
В дверь постучали.
— Кто это? — напрягся Павел Геннадьевич.
— Не знаю… а, это, наверное, Юра, принтер починил. Пусть уже установит, а мы с тобой у окошка договорим, хорошо?
— А если услышит?
— Вряд ли. А услышит — не поймет. А даже если поймет — не беда: кому и что он может рассказать? А расскажет — тоже не страшно…
— И то правда, — поспешно перебил Павел Геннадьевич. Стук повторился. — Иди, человек ведь ждет.
Сергей открыл дверь.
— Ну что, порядок?
— Да, Сергей Васильевич. Все почистил. Теперь проверю, как работает.
— Проверяй. Я пока с человеком закончу… ах, да! Я же тебе пиво обещал.
— Да не надо, Сергей Васильевич, — засмущался Юра.
— Что значит «не надо»? — Сергей достал из тумбы стола литровую пластиковую бутылку с этикеткой. На ней было написано «Оболонь», а ниже — «Пшеничное». — Ты не смотри на наклейку. Внутри, между прочим, настоящее живое пиво, нефильтрованное. Где ты еще такое найдешь? Я поставлю стакан и бутылку… Ага! — Он отодвинул в сторону забытую на столе стеклянную бутыль. — Эту я домой заберу, — подмигнул Сергей Юре, — тоже вечером подегустирую. А эта — тебе. Наливать не буцу, выдохнется. Как закончишь с принтером, сам разберешься. Договорились?
— Хорошо. — Видно было, что пива Юре все-таки хочется.
— Вот и ладно.
…задремал! Я вскинулся. Часы услужливо наябедничали, что вместо десяти минут удобное кресло украло у меня целых сорок! Пора учиться.
Мне нравится электроника. Я с удовольствием конструирую приборы (но только на бумаге, ибо паять ненавижу), поэтому зачастую довольно ординарное устройство отнимает у меня гораздо больше времени, чем заслуживает. Хочется улучшать и улучшать схему, вводя в нее дополнительные функции, унифицируя узлы, прикидывая, как поведет себя этот каскад, если вдруг перенапряжение…