Право на семью
Шрифт:
– Можно? – стучусь в купе.
– Входите, - сразу же откликается он и заканчивает разговор. – Ладно, Юрец. Пока. Встречать меня не надо. Не придумывай.
И отложив трубку, смотрит на меня внимательно. Тушуюсь от пристального взгляда карих глаз. В них плещется все. Власть, большие деньги и такой же интеллект.
– Документы, пожалуйста, - прошу, в душе ненавидя двойной контроль, положенный по протоколу. И пассажиры жалуются. Только не руководству, а нам.
А мы кто? Самые подневольные на этих галерах.
Мужчина молча протягивает мне паспорт. А я замираю, глядя на холеные руки. Обручалки нет. Зато на безымянном пальце перстень: овальный темный сапфир на высоком ложе. Интересная вещица. С вызовом.
Только почему он его не снял? В наших поездах всякое бывает. Вон у одного даже пакет мандаринов сперли. Так вора и не нашли.
– Все в порядке, Вероника Сергеевна? – сверившись с Вериным бейджиком, настороженно улыбается мне Белов.
– Да, Степан Александрович, - возвращаю ему паспорт. Не поправляю. Какая разница Верочка или Ирочка? Он к утру все равно не вспомнит. – Хотите чаю? – спрашиваю весело.
– И пожрать что-нибудь, - выдыхает он инстинктивно и тут же спохватывается. – Можно, из вагона-ресторана вызвать официанта? В это время заказ у меня примут?
– Обязательно примут. Сейчас приглашу, - киваю я строго и предлагаю радушно. – А хотите перекусить? Могу предложить чай с пирожком? Не так тоскливо ждать будет.
– Очень хочу, - весело откликается Белов.
Подскочив с места, несусь к себе. Завариваю чай, который сама пью. На блюдце выкладываю веером весь набор. Сахарок в пакетах, лимончик и зубочистку. На тарелку водружаю пирожки. И с подносом иду в купе к единственному пассажиру.
Что-то есть в нем такое. Приятный парфюм. Харизма. Так и хочется сидеть рядом и глазеть… словно дура! – обрываю собственные фантазии.
«Вот с таким бы переспать!» - напоминает внутренний голос о Маринкиных пожеланиях. Давно пора выбросить Олега из головы и начать жить спокойно. Крутить романы, работать по специальности. Но меня будто прибило к месту. И не живу я. А выживаю.
Сколько времени прошло? Почти полгода, но меня до сих пор накрывает безнадега. Любовь к Олегу давно испарилась, будто ее и не было. А вместе с ней и вера в людей. Многие подкатывают, предлагают. Только я прекрасно понимаю, чем дело кончится. Выйдет человек на своей остановке и не обернется даже.
Или были такие. Всю дорогу клеится, отошьешь его. Доедет человек до своей станции, а там его жена и двое детей встречают. Противно.
«Ну с этим-то можно!» – подзуживает внутренний голос.
Как бы не так! Как бы не так, - дребезжит стакан в подстаканнике.
Закусив губу, подставляю ногу в проем, собираясь привычным движением откатить дверь. Но она отъезжает сама.
– Ой, - натыкаюсь на пассажира. И не смею поднять глаз, будто он застукал меня на месте преступления. Пялюсь на в меру накачанную грудь, перевожу взгляд на широкие плечи, обтянутые дорогим бежевым свитером. Так и хочется провести рукой.
Стакан звякает, а я поспешно прохожу к столику. Выставляю нехитрую снедь. Желаю приятного аппетита и ретируюсь из купе.
– Официанта я сейчас вызову, - в дверях сообщаю поспешно.
– Спасибо, девочка, - несется в спину. Выскочив в коридор, бездумно глазею на стоп-кран.
Остановите поезд, я сойду! Нет сил с таким красивым мужиком вместе ехать.
«Успокойся», - уговариваю себя, вернувшись в купе. Отправив в вагон-ресторан заявку, умываюсь холодной водой.
Остынь, Зорина. Это мужик опасный. Какого он один из Коноши едет? Там же зон полно. Освободился сам или проныра- адвокат к клиентам наведывался. Какая разница? По-любому, он из другого мира. И тебе туда соваться не надо. Сама знаешь, чем чревато.
Одергиваю китель, поправляю волосы и шейный платок, напуская на себя строгость. На самом деле, лучше держаться на расстоянии и в рамках. Так надежнее. А роман закрутить можно с кем угодно. Вон, наш начальник поезда, Анатолий Борисович, давно намекает. Ему, конечно, до пассажира Белова как до звезды, но и он сойдет. Тем более в нашем передвижном колхозе самый завидный жених.
– Ирк, ну ты даешь! – возмущенно окликает меня официантка Света. – Там такой мужик. Такой мужик! Ты бы хоть предупредила! Я бы кофту с декольте одела…
«Надела», - поправляю мысленно. А вслух роняю насмешливо.
– Прости, Свет, в заявке указать забыла.
Улыбаюсь веселой разбитной официантке. Она хорошая. Только до мужиков больно падкая. А те пользуются ей и бросают. Она потом приходит к Осиповне и ревет.
– Вечно ты так, - отмахивается Света. – Сам не гам и другим не дам.
– Иди уже. Пассажир есть хочет. Сейчас напишет жалобу, тебя выпрут…
– И тоже верно, - спохватывается она и уходит к себе.
А я, достав из-под подушки «Узорный покров» Моэма, решаю почитать до следующей станции. Все равно делать нечего! Постели все застелены. В вагоне чисто. И даже чай я уже разнесла. Но только вчитываюсь в текст, как в открытую дверь стучат для приличия.
Белов пришел, не иначе. Кроме него тут культурных нет. Наши вваливаются без стука и орут с порога.
Глава 3
– Вероника… хмм… Сергеевна, - замирает он в дверях и полностью закрывает собой проем. – А больше пирожков не осталось. Такие вкусные. Я бы еще купил. В ресторане есть еще? Не знаете?
Вот же наивный чукотский парень! Ну откуда домашние пирожки в нашей харчевне?
– Это я в кондитерской, в Архангельске покупала, - всплескиваю руками.
– Для себя? – тут же догадывается Белов.
– Ага, - киваю бесхитростно.
– А я сожрал, - произносит он с сожалением. От обаятельной чуть мальчишеской улыбки слегка едет крыша. Внизу живота поджимаются мышцы, о существовании которых я за полгода успела забыть. А тут…
Дорогой парфюм, кажется, заполняет все купе. Низкий голос чуть с хрипотцой обволакивает, туманя сознание. Кажется, позови сейчас меня Белов за собой, уйду не задумываясь.
– Ясно, - решительно заявляет он и крутит головой по сторонам. – Где тут вагон ресторан?