Право на власть
Шрифт:
– А кто такие эти бесермяне? Который раз про них слышу, а откуда они – не знаю.
– На Вятке живут. Вотяки выше по реке, а бесермяне южнее Хлынова. Самые что ни есть разбойники, каждый год по Итилю шалят.
– В таком случае мое место на верхнем мосту. Малая шайка набегом из леса может много бед принести.
– Шушун упредил Ульфора, только мурманы к лесам непривычны, в трех соснах заплутают.
Норманн поднялся на невысокий обрывчик, откуда хорошо просматривался весь волок через порог. В карфи и ушкуи крестьяне запрягали четырех лошадей. Драккар оказался намного легче и свободно скользил
– Вообще-то подарок султана Бахадура надо бы на берег вывести. Застоялись после Булгарского торга, пусть пробегутся до верхнего моста.
Норманн обернулся, за его правым плечом стоял незнакомый дружинник.
– Ты с нами в походе был?
– Не, я на службе у Романа Михайловича. О скакунах услышал от твоих людей, вот и пришел в конюхи проситься.
– Отпустят?
– Конечно, я служу только за прокорм, жалованье за год не плачено.
– Где коневодству обучен?
– Родом из Трубчевска, у князя Трубецкого большой конезавод.
– Почему ушел так далеко на север?
– Литовцы в плен взяли, увезли в Посемье, затем в Полоцк. Там убежал, пошел искать спокойные края, так и осел в Белозерске.
– Хорошо, князя о тебе я обязательно спрошу. А сейчас собирайся и догоняй.
– Мне собираться только подпоясаться, все мое со мной.
Странная жизнь у этого человека, без жены и детей. Надо будет Шушуну сказать, чтоб присмотрели за новобранцем. На вид ему лет сорок, для такого возраста одинокий мужчина – это очень подозрительно.
Верхний мост, как называли волок из Ковжы в Вытегру, оказался семикилометровой дорогой через пахучий сосновый лес. Уложенные для судов толстые бревна местами оказались разбросанными. Как объяснили корабельщики, это дело разбойничьих рук. Они специально растаскивают мост в надежде застать охрану врасплох и ограбить купцов. Ульфор внимательно выслушал предупреждение Норманна и отправил в патрулирование два отряда. На следующий день мурманы привели шестнадцать черемисов, которые издали следили за волоком. Первая «добыча» послужила толчком к настоящей облаве, которую норвежцы устроили в окружающих лесах. Дело в том, что по их законам захваченный в бою пленник становится рабом победителя и в общую добычу не засчитывается. Отловленных степняков отдали в Булгаре по причине полной непригодности. Воинственные пастухи оказались совершенно неприспособленными для рутинной работы. По своему развитию они не ушли дальше удовлетворения простых естественных потребностей, труд для них был выше понимания. Выход первых корабликов на Вытегру вынудил составить график конвоирования через Онежское озеро. Здесь уже нет нужды собираться в единый караван, от устья реки до Медвежьего замка всего ничего, за половину дня дойдешь, не более.
– Ты в торговые дела не лезь! – Выг налетел на Норманна боевым петухом. – Породистых лошадок с дорогими тканями надо в Новгород отправлять!
– Ты в своем уме! – закипел Норманн. – Столько шелка зараз в город еще никто не привозил! В одночасье цены обрушим!
– Это ты думать не хочешь! У тебя в Зверином монастыре клети бесплатные! Пиши Сипому наказ, пусть сразу в Любек
– Ну а дальше что? Цены упадут сразу в двух городах!
– Бестолочь! Корабельщиков своих торговать гони! Пусть по Европе товары развозят, там с малой галеры к любому королю в дверь постучать можно.
– А кто из правителей самый богатый? – задал Норманн провокационный вопрос.
– На Дунай надо идти, в Венгрию и Чехию, у них серебра много. В Вене с золота едят! – гордо ответил Выг.
– Откуда у тебя такие широкие познания?
– Это ты всю дорогу речными берегами любовался, а я работал!
– Виктора де Божюра с Гианопулосом каленым железом пытал? Или тайком шемахинское вино пили да хвастались?
– Не пили мы вина! Ну, это, чуть-чуть, и бочки не выпили.
– Быть тебе битому, сам кнутом сечь буду! – пригрозил Норманн.
– Не надо плетей, лучше штраф вычти с моей доли! – «Коммерческий директор» сразу поник.
– Ты напакостил, а наказывать просишь невинную жену с детишками?
– Как это семью?
– Штраф на них отразится, а плеть только на твоей спине.
– Может, не надо, а? – жалостливо всхлипнул Выг.
– Прилюдно высеку, прям на площади, тебе на пользу и другим в науку. Держи список товаров, что в Новгород пойдут.
– Я в монастырь дар от твоего имени отправил, – попытался подлизаться Выг, – две штуки прекрасного греческого сукна.
– И в Зверин монастырь пошли да шелка добавь.
– Сделаю, Андрей Федорович, понимаю, дары пойдут в архиепископские палаты.
– Про Валаам не забудь. – Норманн вспомнил о штопаной рясе монаха. – Вернемся и сразу отправим крашеное полотно и толстое сукно.
– Голландского сукна-то на складах мало осталось, самим не хватит, – возразил Выг.
– Не жмотничай, передохнем и в новый набег пойдем.
– Ты вот что, к острову Рюген иди, там большая пиратская шайка, даже больше готландской.
– Кто тебе об этом сказал?
– Кто сказал, кто сказал. Сам мне сказал!
– Не помню такого.
– Не помнит он! А как ворох всяких писем вываливал ко мне на стол, помнишь?
– Только рутинные послания Ганзы. Цены в разных городах и прочая муть.
– Среди них объявление о награде за поимку Клауса Штертебегера, главаря тамошних пиратов. Триста тысяч виттенов [28] сулят.
– Странно, Шушун о пиратах на Рюгене ничего не говорил.
– Ты и не спрашивал, а из Любека пошел прямиком на Борнхольм, – напомнил Выг.
28
Виттен – германская серебряная монета.
– Ханских жен в Любек отправь, в письме укажи – подарок ганзамистру и епископу.
– Подарок? Не дорого ли?
– Не надо все грести под себя, так и в дерьме недолго оказаться. Кстати, а где корабельный воевода?
– С княгинями идет. Кто-то должен уважить твоих гостей, вот Шушун и отрабатывает баронский титул.
– Какого рожна им от меня надо? Собрались идти в Белозерск, а вместо этого ко мне прутся!
– Я не был свидетелем разговора, но дружинники Марии Давыдовны и Ульяны Давыдовны к тебе в гости шли.