Право на жизнь
Шрифт:
Студент смотрел решительно, явно заявляя свои права на подругу. Ронард кивнул, что-то такое он и ожидал услышать. Но позвал Эррано не за этим. Ронард потянулся к ящику массивного дубового шкафа, сняв предварительно запирающее заклинание.
— Выпьете, Эррано? Вас зовут Анхельм, да? Духи Кирс-Анофф любезно поделились одним редким напитком, который не производят в нашем мире.
Студент моргнул, не ожидая такого поворота. Но Ронард уже разлил по пузатым бокалам янтарную остро пахнущую жидкость — методом проб он подобрал к этой странной крепкой настойке идеальный сосуд, раскрывающий аромат.
— Да сядьте уже, Эррано, не собираюсь я Вас травить, — поморщившись от подозрительного
8.3. Ронард
— Не мне, думаю, Вам объяснять о происхождении магии и ее значении в нашем мире. Как и то, что магия уходит, — это тоже ни для кого не секрет. Кто-то винит в этом эксперименты древних магов, с легкостью тасовавших Свет и Тьму Изначальные с другими силами — с теми же стихиями, с Изнанкой, с собственными мыслями и чувствами, с самим чудом жизни. Так возникла радуга того магического разнообразия, что мы знаем сейчас. И ваша водная, и моя — боевая и не только. Магия же Изначальная стала редкостью. Темная магия сейчас — серая, не черная. Светлая — тоже с оттенками, не чисто белая. Теперь редко появляются маги с абсолютно черной или ослепительно белой силой…
Ронард пригубил жгучий полюбившийся напиток и погрузился в невеселые воспоминания, Эррано к предложенному бокалу так и не притронулся.
У Сойры была Тьма Изначальная. Не очень сильная, но непроглядней самой черной ночи. Ронард видел это сам — в тот день они проходили Вратами оба, пусть и приехав из разных мест. Ронард прошел следующим, а затем незнакомая девушка подошла сама, искренне восхитившись его магией — красно-белая, это так благородно и красиво! Как ее любимые цветы клеродендрума.
Его обучение на первом курсе начиналось только через месяц и Ронард отбыл обратно в столицу. Но к первому учебному дню вез с собой небольшой букет, с трудом отыскав нужный сорт растения, — до того запала в его душу милая улыбка и теплые карие глаза с зелеными искорками. Сойра же за короткое время успела очаровать всех и с первого дня была окружена воздыхателями. Но самая восторженная ее улыбка все же досталась Ронарду и красно-белым цветам.
Она и так была красавицей — стройная фигура, чуть тронутая золотистым загаром кожа, смеющиеся большие глаза с пушистыми ресницами, пышные каштановые волосы. Но окончательно всех покорила ее мягкость, изящество, неизменная добрая улыбка. Ко всем она обращалась ласково, на равных, пусть и была из известного богатого рода. В первую неделю Ронард передрался с половиной сокурсников лишь за право сидеть за ближайшим к ней столиком в столовой. Со старшекурсниками помог друг Никас Ксавия, они сдружились еще подростками с тех пор, как у обоих проявился дар.
И Сойра приняла внимание Ронарда, деликатно отказав другим соискателям. Впрочем, это не мешало тем продолжать тайно и явно вздыхать по очаровательной красавице. Пылкий же юный Ронард взялся за тонкое искусство ухаживаний по всем правилам этикета — чего не делал ни до этого, ни больше никогда после. Романтические прогулки, тайные записки, цветы, любимые лакомства — наградой за неустанное внимание ему всегда служил благодарный теплый взгляд, а то и смущенный мимолетный поцелуй, но и от того голова кружилась от счастья.
Совместных предметов у них практически не было, Ронард своими успехами не хвалился, но и Сойру не расспрашивал, не об учебе же разговаривать наедине! Когда еще столько всего насущного не обсуждено — ни любимое время
Однажды, когда они после занятий прогуливались по осеннему Разнотравному саду, ее милая улыбка показалась Ронарду чуть вымученной. Обеспокоенный, он все же выспросил, чем она удручена, уже готовый стереть в порошок любого неугодного студента, а то и чересчур строгого преподавателя. Сойра все же рассмеялась, успокоив ретивого возлюбленного, — просто первые практики по контролю и управлению магией дались нелегко, прежде-то она вообще никогда силу не применяла.
Это повторилось через пару дней, Сойра вечером снова выглядела расстроенной, хотя все так же мягко улыбалась Ронарду. Он же до этого всеми правдами и неправдами сторговался с местными духами-поварами на ее любимый малиновый мусс за довольно унизительную расплату. Сойра лишь рассеянно кивнула и даже не попробовала лакомство. Оттаяла она лишь минут десять спустя, когда поплыла уже прослойка мороженого и опало воздушное суфле. Все это время Ронард держал ее за руку, дождавшись наконец привычной ласковой улыбки. В тот вечер они допоздна болтали обо всем на свете, Сойра же избегала снова говорить о магии.
Ронард неустанно восхищался ей в присутствии Никаса, их обоих объединяла на занятиях боевая магия. В один из дней Никас вдруг поморщился, выслушивая очередные восторженные излияния друга.
— Знаешь, Рон, ты ее чуть не в богини записал. Нет, я, признаться, поначалу тоже был очарован… Сойра очень красивая, никто не спорит. Только не такая уж и добрая и чуткая, как ты все описываешь. Вчера лекции по истории попросил, так просто мимо прошла, даже не поздоровалась…
Ронард дальше слушать не стал и от возмущения зарядил в приятеля мощным залпом, благо разговор происходил на парной тренировке. Помирились быстро, на следующий же день скрепили дружбу в городском кабаке. А в понедельник Сойра, которая сама же отказалась ехать в Ровель, сославшись на плохое самочувствие и попросив оставить ее одну, неожиданно накинулась на него с обидой, мол, друзья тебе дороже. Глаза ее при этом потемнели, из тепло-карих стали цвета горького шоколада. Ронард списал легкую истерику на обычную женскую болезнь и долго и клятвенно заверял ее в своих неизменных чувствах. Наконец взгляд ее снова потеплел и Сойра, уткнув лицо в ладони, прошептала:
— Я не понимаю, что со мной происходит, Ронард. Я верю тебе, хочу быть с тобой рядом. Но меня будто что-то неволит… Эта Тьма — она не слушается, нашептывает всякое. Будто не она моя магия, а я — ее инструмент…
На следующий день Ронард отправился к ее преподавателю не как первокурсник, а как младший брат императора, потребовав без утайки рассказать все о магии Сойры. Мэтр Сарттас, сам еще недавно выпускник шестого курса, юлить не стал.
— У миссы Сойры Нокта проблемы с контролем. Ее магия не просто темная, это Тьма изначальная. Простите, ваша Светлость, но случай редкий, сам я до этого не сталкивался, — нервно сглотнул он. — Вот, только по дневникам предыдущих мэтров работаю. Со Светом все гораздо проще, а обладание Тьмой — это битва. Либо маг подчинит Тьму, либо Тьма мага.
— Вы же преподаете контроль, вот и научите ее! Ей же плохо!
— Тут все не так просто, ваша Светлость. Простите, верно ли я понимаю, что вы близкие друзья с миссой?
— Больше, — рыкнул Ронард.
— Вот в этом и проблема. Вы — слабость Сойры. Ее уязвимое место. А Тьма Изначальная не терпит слабины. Она заполняет эти чувствительные каналы, извращая переживания, наполняя их собственным смыслом. Так она постепенно подчиняет носителя, лишая того силы воли. А если еще человек изначально мягок и чувствителен…