Право на жизнь -
Шрифт:
С тех пор я так и жила, мне была отдана одна из двух маленьких, но очень уютных, спаленок на втором этаже ее лавки. Помимо спален здесь была еще и мансарда, где мы проводили вместе вечера за чаем и тихими разговорами. Нэн учила меня многому - узнавать травы, разбираться в их свойствах, правильно собирать их и хранить. Делать разные настои, отвары, припарки. Иногда люди обращались к ней и за другой помощью - кому то нужно было обработать загноившуюся рану, кому то зашить порез, кто-то приходил со сломанной рукой или ногой. И раз от раза я все больше удивлялась тому, сколько всего умела и знала эта женщина. Иногда
– Хорошая у вас помощница.
– Заметил как то пожилой плотник, которому я как раз только что вправила вывих и теперь накладывала шину. Я не нашла ничего лучше простой улыбки.
– Конечно, хорошая, скоро меня переплюнет в целительстве!
– Гордо ответила Нэн. Я хотела было возразить, но только покачала головой - Нэн всегда пыталась меня расхвалить посильнее, а стоило мне возразить, как та начинала ругаться.
Так прошел первый год моей жизни. Только теперь я начинала успокаиваться, привыкать к той мысли, что Самаэль действительно оставил меня, что больше не нужно ждать смерти для чего-то или от кого-то. Что можно просто жить, не задумываясь ни о каких великих миссиях во благо всего человечества. Не нужно теперь было бояться боли, издевательств, насилия.
Все это было настолько в новинку для меня, что по первости казалось совершенно не возможным, не реальным. Ведь абсолютно вся моя жизнь была построена во имя той цели - принести себя на алтарь. Меня готовили к этому с рождения, методично, год за годом. И, хоть я и не стала фанатиком, я была готова на тот шаг. Ради возникших по случайности в моей жизни друзей, ради тех, кто жил вокруг и должен был продолжить жизнь с помощью моей смерти. Со временем я перестала задаваться вопросом - почему именно на мою долю выпало все это. Ведь если не я, то это мог оказаться кто-то из дорогих мне людей. Хотела ли я им такой участи? Конечно же, нет. Пусть они живут, пусть не знают...
Но что тревожило меня гораздо сильнее, так это образ Самаэля в моей памяти. Хоть он и оставил меня здесь, в этом мире, даровал обещанную свободу, я никак не могла этому поверить. Я не понимала его, вернее... Сперва я думала, что Самаэль - несчастный, на чью долю выпало невероятное количество страданий. Из века в век быть окруженным насилием, вынужденно мучить души, что может быть хуже? Но что оказалось в итоге? Он сам был истинным воплощением зла. Всех тех страхов, что только могут возникнуть у человека.
Но тогда возникал вопрос, почему он оставил меня? Почему сдержал слово? И этот и еще с тысячу таких же вопросов терзали меня день ото дня, загоняя в тупик. Я не знала ответов и не была уверена, что хочу знать.
В чем я была уверена наверняка, так это то, что я до сих пор боялась, что он вновь появится в моей жизни. Что вся эта иллюзия свободы действительно окажется лишь иллюзией. Что для него год ожидания? Ничто в сравнении с его длинной, бесконечной жизнью. А для меня каждый день здесь был наполнен невероятным волшебством. Потому меня и не отпускало ощущение, что он может появиться снова и в одночасье порушить все это лишь для того, чтобы потешить себя, свое самолюбие, тщеславие, да просто позабавиться.
По первости я вздрагивала от каждого шороха, грохота, мужского оклика. Он мерещился мне везде... На рынке, куда я ходила за покупками. На ярмарках, которые проводили в начале каждого месяца, дабы позабавить народ. В толпе на улице... Повсюду меня преследовал его лик. Но ни разу он так и не появился всерьез.
Нэн беспокоилась за меня, я видела это. Ее тревожные взгляды, неодобрительно поджатые губы. Нередко она пыталась познакомить меня с тем или иным мужчиной. Я улыбалась им, была вежливой, но стоило кому-то из них начать ухаживать за мной, как я панически ретировалась. Я не представляла себе жизни с кем-то из них. Я боялась ощутить на себе чье-то прикосновение. Боялась, потому что знала, чей образ всплывет перед глазами.
Как то на второй год, в один из вечеров, уже закончив с работой в лавке, мы с Нэн сидели в мансарде и пили мой любимый травяной отвар. Сегодня целительница снова попыталась устроить мое знакомство с сыном местного священнослужителя, и он оказался уж слишком настойчив в своей попытке познакомиться поближе.
– Тетушка...
– Начала я. Пришла пора нам поговорить об этом, решила я в тот вечер.
– Да, дорогая?
– Она подняла взгляд от книги, которую читала до того и посмотрела на меня поверх очков с толстыми стеклами. Лицо ее, как и почти всегда, выражало заинтересованность и доброжелательность.
– Я хотела попросить тебя, - я на миг замялась, но все же решила, что нужно и правду все сказать.
– Не нужно пытаться знакомить меня со всеми этими мужчинами.
– Нэн сделала нарочито-удивленный вид.
– Я знаю, что это ты, не отрицай.
– Она покачала головой, смиряясь с тем, что я разгадала ее.
– И я благодарна тебе за заботу, но, правда, не стоит.
– Ох, дорогая...
– Нэн тихо закрыла книгу, положила ее на стеклянный столик рядом, сняла очки и положила их на книгу, расправила ажурную белоснежную салфетку, лежащую в центре столика, будто бы не решаясь мне что-то сказать.
– Но ведь я вижу, как тебе иногда одиноко, как ты боишься чего-то...
– Она запнулась.
– Потому я подумала, что, быть может...
– Тетушка, - Я поднялась из своего плетеного кресла, подошла к ней, села рядом на полу, сложив руки у нее на коленях.
– Я вправду благодарна тебе за заботу, если бы не ты, не знаю, что и было бы со мной, как бы я выжила в этом мире. Но мужчина мне ни к чему.
Нэн провела рукой по моим волосам, я прикрыла глаза, думая о том, стоит ли ей знать хоть о чем-то из моего прошлого... Но она опередила меня.
– Лили, это ведь все из-за того юноши, который принес тебя ко мне, так?
– В голосе ее чувствовалось сочувствие. Это был второй раз, когда она заговорила о нем.
– Ты все еще любишь его, так?
Я чуть было не вскочила с места, испугавшись одной только мысли о любви к Самаэлю. Но все же, сумела сдержать себя. Мягко отстранившись, я вновь заняла свое кресло.
– Боюсь, Нэн, все немного не так. Я никогда не любила... Ни его, ни кого-то другого.
– Я взглянула в окно, сливовый сад был в самом цвету.
– Так, как жена любит мужа. Самаэль...
– Я запнулась... Спустя полтора года его имя впервые прозвучало в этом доме, вообще прозвучало вслух.
– Самаэль был тем... кто...
– Я даже не знала, как назвать его и лишь устало прикрыла ладонью глаза.