Право по рождению

Кнаак Ричард Аллен

— Да, но я не хотела беспокоить его. У него был другой посетитель.

— Вот как? — бровь охотника изогнулась. — А! Прекрасная Лилия…

Серентии стало ещё хуже от того, что Ахилий выбрал такие слова. Да, благородная дева была красива, но дочь Сайруса знала, что тоже может привлечь внимание мужчин… За исключением одного, которого она действительно желала.

— Она только что ушла. Я думаю, она пошла назад к гостинице.

Ахилий почесал подбородок:

— Интересно, как Ульдиссиан на это отреагировал. Он говорил, будто хочет, чтобы она держалась подальше, а не то как бы её саму не втянуло в эту ситуацию больше, чем требуется.

У Серентии зародился проблеск надежды, что Лилия разозлила Ульдиссиана своим приходом, но надежда тут же погасла. Как и большинство мужчин, он, конечно же, простил её, как только она подарила ему взгляд или улыбку.

Она вспомнила, зачем здесь Ахилий:

— Я не видела Мендельна. Вообще-то я не видела его уже два дня. Он хоть приходил к брату?

— Насколько я знаю, его не было целых три дня, — ответил лучник, теперь всерьёз возмущённый. — И когда я подъехал к ферме, я нашёл там молодого Жустивио — второго сына Маркуса аль-Амфеда, — который работал там по хозяйству. Он сказал, что Мендельн заплатил ему за работу, но не сказал, куда он собирается.

Серентия ещё могла понять, почему Мендельн мог оставить ферму, передав её в руки кого-нибудь более сведущего в вопросах сельского хозяйства, но то, что он сразу после этого не поехал к брату и не остался у него, не укладывалось у неё в голове. Мендельн был очень предан Ульдиссиану, и, когда он услышал новости о своём брате, то принялся защищать его с таким рвением, какого не ожидали от учёного малого.

— Я волнуюсь за него, Серри, — продолжал Ахилий. — Не думаю, что он может представить себе этот мир без Ульдиссиана, — я это не к тому, что его могут осудить за эти кошмарные преступления! Нет, я говорю сейчас только о Мендельне. Он сам не свой с того момента, как мы… С того дня.

Дочери Сайруса показалось, что Ахилий подразумевает не убийства, но ничего сравнимого с этим просто не могло прийти ей в голову.

— Возможно, он сейчас с отцом, — в конце концов предположила Серентия. — Я не была дома с утра.

— Может быть… Я вот думаю… — охотник перевёл взгляд, словно что-то ещё пришло ему на ум. Покачав головой, он добавил. — Иди к Ульдиссиану, Серри, как и собиралась. Я скоро найду Мендельна, я в этом уверен. Ты только не…

Он закрыл рот и теперь во все глаза, в которых читалась тревога, смотрел на что-то позади собеседницы. Боясь, что она уже знает, что найдёт там, черноволосая девушка оглянулась.

Группа всадников только что достигла края деревни. Они ехали медленно и уверенно, словно осматривали собственные владения. Ошибки быть не могло, уже одни блистающие серебристые мантии и нагрудники выдавали их, не говоря уже о серебристых лучах по центру нагрудников: это были инквизиторы Собора Света. Круглые шлемы, украшенные гребнями, покрывали головы всех за исключением переднего всадника, чья седая грива была окаймлена золотым капюшоном. Позади него струилась остальная часть переливающегося плаща, подол которого почти полностью закрывал обзор скакавшей сзади лошади. Священнослужитель был гладко выбрит, как и все, кто служил непосредственно под началом Пророка. Это делалось не просто так, но с определённым умыслом. Всё-таки, сам Пророк не носил бороды… И, если верить слухам, на вид годился во внуки этому служителю, несмотря на то, что был гораздо старше.

Группа состояла по меньшей мере из дюжины человек — количество, испугавшее обоих наблюдателей. Дорий ясно дал понять, что ожидает максимум двух, и уж точно ни одного столь знатного, как тот, что слезал сейчас с лошади.

Верховный инквизитор — Серентия знала по виду, что он не может занимать низший пост, — оглядывал Серам так, словно не был уверен, что такое захолустье могло быть пунктом его назначения. Внезапно он заметил пару и тут же жестом поманил их. Прекрасно осознавая, что от этого человека во многом зависит судьба Ульдиссиана, Серентия тут же повиновалась, и сразу за ней последовал лучник.

— Я брат Микелий! — прогремел верховный инквизитор, словно объявлял это всем в районе мили вокруг. — Это ли Серам, место столь ужасных злодеяний?

— Да, это Серам, Ваша Святость, — смиренно ответила Серентия, делая реверанс. В отличие от Ульдиссиана и Ахилия, она немного верила в учения как Собора, так и Храма Триединого, но ещё не решила, кому отдать предпочтение. Храм проповедовал силу личности, в то время как Собор учил, что только совместными усилиями человечество может выполнить своё истинное предназначение.

— Кто здесь главный? Мы должны были встретиться.

— Наш глава — Дорий, который…

Брат Микелий прервал её:

— Не важно! Ты! — он указал на Ахилия. — Знаешь ли ты, где лежит тело нашего несчастного брата?

Следуя примеру Серентии, охотник склонил голову.

— Думаю, я знаю, где он погребён, — и, видя, что верховный инквизитор хмурится, Ахилий добавил. — Прошло несколько дней, Ваша Святость. Оба тела следовало предать земле, иначе… — он развёл руками. — Ну, вы понимаете.

— Конечно, сын мой, конечно. Тогда отведи нас к могиле.

— При всём уважении, Ваша Святость, уместнее будет, если мастер Дорий или капитан Тиберий отведёт вас к…

— Мы здесь, — провозгласил брат Микелий твёрдо. — А их здесь нет. Мы переговорим с ними при первой же возможности… И с бесчеловечным еретиком тоже.

У Серентии перехватило дыхание, когда она услышала такую характеристику Ульдиссиана. Она гадала теперь, что посыльный Дория передал верховному инквизитору. Слова брата Микелия прозвучали так, будто он уверен, что настоящий убийца уже пойман.

— Ваша Святость… — начала она.

Но брат Микелий уже проходил мимо неё в сопровождении четырёх стражников. Остальная часть его группы начала рассредоточиваться, словно с намерением захватить Серам, и, признаться, судя их по виду, они были способны выиграть подобную битву, даже отнюдь не превосходя числом.

— Сюда, — сказал Ахилий, сдаваясь.

Верховный инквизитор больше не обращал на Серентию никакого внимания, но и не удерживал её от того, чтобы следовать за ними. Дочери Сайруса хотелось побежать к Ульдиссиану и предупредить его о прибытии членов Собора, но в то же время она не хотела пропустить ничего, что скажет или сделает брат Микелий, пусть Ахилий тоже был здесь и видел всё.