Право сильнейшего. Книга 2

Лисина Александра

Блин. Слишком сложно. И все равно многое остается неясным. Не стыкуется тут что-то. К тому же, мысль телепорте никак не идет у меня из головы. И если мотивы Эннара Второго более или менее прояснились, а моя ошибка неумолимо выплыла наружу, то ворота (хоть убей!) все равно никуда не укладываются.

Эх, если бы знать о кристалле раньше... интересно, Его Величество всегда так предусмотрителен? Или у него тоже случаются дурацкие осечки?

В общем, после беседы с королем братики, хоть и успокоились, накопили немало справедливых вопросов. Причем, уже не к нему, а ком не, из-за чего мне пришлось здорово напрячься, чтобы не испортить в сложившейся ситуации хотя бы то, что не было испорчено раньше.

Правда, я уже усвоила этот урок и

больше не поставлю на первый план личные интересы. Конечно, это не значит, что мне следует ВСЕ забыть, пустив дело на самотек и загнав собственные подозрения поглубже. Просто, держа в памяти несколько скользких моментов и постоянно оставаясь настороже, пришлось исходить из того, что является наиболее важным. А поскольку самым важным в данной ситуации было только одно - Невирон, с которым нам не справиться в одиночку, то решать следовало не только быстро, но и мудро.

И я решила.

Но ох, сколько подозрения появилось в глазах братиков, когда я... охотно согласилась со всем, что они мне только что поведали! Какое море сомнений появилось даже на лице безгранично доверявшего своей Иште Лока, когда я без колебаний подтвердила версию короля и деликатно уклонилась от вопросов о магии, про которую ни Его Величество, ни, разумеется, я не сказали ни единого слова. Как долго буравили меня напряженными взглядами Эррей и Родан, когда им бестрепетно сообщили, что у меня просто "кровь пошла носом после недавних нагрузок". И как чутко прислушивался к чему-то умница Дей, пристально изучающий мой потрепанный вид и особенно внимательно рассматривающий мою тщательно скрытую дейри. Вот уж когда я искренне порадовалась, что ее надежно защищает амулет некромантов, и со всей ясностью поняла, как же мне с ним повезло. А потом мысленно похвалила себя за то, что успела вымыться и отстирать изгвазданную одежду, потому что если бы они только узнали... если бы только заподозрили, ЧТО ИМЕННО со мной произошло... о-о-о, боюсь, союзу Скарон-Ола и Валлиона немедленно пришел бы конец. Причем, такой полный и так сильно смахивающий на одну юркую белую лисичку, обожающую подкрадываться незаметно, что это вылилось бы в настоящий взрыв.

Думаете, преувеличиваю?

Увы. Я бы и сама хотела преувеличить. Но представьте, что было бы, если я бы вдруг ляпнула языком не по делу и рассказала о реальных последствиях так называемой "ссоры". Посчитайте, сколько времени понадобилось бы Владыкам, чтобы, упустив краешек своей сумасшедшей силы, брякнуть по мыслеречи о моих проблемах всему Скарон-Олу. И через сколько мгновений этот город неуправляемых маньяков сообразил бы, что человека, которому они всего трое суток назад поклялись в верности... только что пытались убить. Ну, или же не пытались, а просто так получилось, что все-таки едва не убили.

Что, как вы думаете, в их понимании это означало? Какое по их законам положено наказание гнусным предателям? Что бы стало с нашими планами на Невирон и с еще не зародившимся Союзом? Наконец, сколько после этого Дворец Четырех Владык простоял бы нетронутым?

Я, к примеру, считаю, что минуты две. Как раз столько, чтобы вся внутренняя стража, получив от своих Владык или Глав Кланов нужные сведения, дружно выхватила клинки и, пылая справедливой (ну, это они так думают) жаждой мести, ринулась в гостевое крыло. А что такое три с половиной тысячи неудержимых в своей ярости и горящих жаждой отмщения скаронов, девять десятых которых владеют исключительно БОЕВОЙ магией, против полутора сотен валлионцев? Из которых толковый маг только один, а остальные больше приданы для антуража?

Правильно. Нуль.

Поэтому я предпочла воспользоваться подаренной королем отмазкой и промолчала. В конце концов, прошлое прошлым. На мой удар он просто ответил своим. Правда, вместо ожидаемой пощечины прозвучал выстрел из пистолета, но раз уж я умудрилась вляпаться в это дерьмо по собственной дурости, то мне его и расхлебывать. А поскольку теперь уже все равно, чем это закончится лично для меня, но, в то же время, совсем НЕ все равно, чем обернется для будущего Союза... короче, вы понимаете, какой выбор я сделала. И понимаете, почему я не могла поступить иначе.

После озвученной мной версии произошедшего Фантомы странно переглянулись и, справедливо усомнившись в моей искренности, принялись искать несостыковки. Причем, очень скоро вопросы от них пошли совсем уж откровенные, а кидаемые на меня взгляды стали жесткими, цепкими и весьма подозрительными.

Внутренне подобравшись, кровь в саду я кратко объяснила теми же словами, что и Лину при первой встрече. Свой внезапный побег - необходимостью проверить некоторые важные догадки, о которых я сообщу им немного позже. Долгое отсутствие - стремлением докопаться до истины, правдоподобность которому придала информация о моем пребывании в Фарлионе. А чтобы закончить этот утомительный разговор и избежать открытого вранья, пришлось резко посуроветь и напомнить братикам о том, что тревожиться из-за моего неожиданного "отъезда" не было никакого повода. Потому что в случае катастрофы мою смерть они бы почувствовали сразу, без всяких Знаков. И всего лишь по причине того, что четверо из них мгновенно вернулись бы в Тень, а от Лина осталась бы горстка черного пепла. И вообще...

Внимательно оглядев внезапно растерявшихся Фантомов, я тихо, но очень твердо сказала, что в нынешнем положении просто не могу быть привязанной к одному месту. Мне в любой миг может потребоваться куда-то умчаться. На Равнину ли, в Долину ли, в Серые ли горы... и если, перестав мне доверять, они каждый раз начнут устраивать допросы с пристрастием, однажды это плохо кончится.

Конечно, свинство с моей стороны - ставить им в вину оправданное беспокойство. Еще большее свинство - обвинять в том, в чем они, по большому счету, не виноваты. Но как иначе мне уберечь их от последствий собственных ошибок? Как прекратить становящийся все более жестким и опасным допрос? Как, наконец, рискнуть важным для всех нас Союзом, когда на кон поставлено так много? И как оправдать то, что я больше не рискну активировать свои Знаки, до смерти страшась, что мои старательно подавляемые эмоции вдруг ударят по ним с незаслуженной остротой?

Другого пути отделить их от себя я не знала. Но больших жертв, к счастью, не понадобилось: братья, услышав мою отповедь, быстро все поняли, послушно отступили, после чего молча развернулись и без единого слова вышли. А я не стала бежать следом, лепеча какие-то глупости и попутно обещая, что когда-нибудь все им расскажу. Зачем лгать, если не знаешь, сумеешь ли выполнить свое обещание? И зачем давать ложные надежды, когда у меня самой их ни одной не осталось?

После этого меня уже никто не трогал, не терзал и не преследовал в попытках выяснить правду. После этого за мной никто не следил, если нам с Лином вдруг требовалось куда-то уйти. И никто не окружал стальными щитами, оберегая от неведомой опасности. Никто, кроме восьми растерянных девушек, которые вдруг впервые увидели, что бывает, когда необратимо рушится некогда крепкая семья.

Но, надо сказать, за эти три дня я, благодаря собственной жестокости, многое успела. Я вытащила на свет божий и привела в порядок свой адароновый доспех. Озаботилась приобретением запасных масок, хорошо помня о том, что в ближайшем будущем они могут понадобится. Я усиленно ела, стараясь добрать то, что потеряла за двое суток вынужденной голодовки. Еще больше обрезала волосы, чтобы не мешали. Я со следующего же утра после возвращения в Скарон-Ол возобновила занятия у мастера Лаора и теперь все свободное время проводила в усиленных тренировках, смутно подозревая, что очень скоро возможности восстановить форму у меня уже не будет. Конечно, пришлось нелегко, потому что теперь хороших спарринг-партнеров под боком не было, но мне терпеливо помогали резко притихшие девочки из охраны, которые, к счастью, ни разу не спросили о причинах и уже не удивлялись тому, что я прошу их натаскивать меня всем вместе.