Право собственности

Казменко Сергей Вадимович

– Я не получал полномочий посвящать кого бы то ни было в планы фирмы, - холодно ответил Габбен.

– Боже упаси, господин Габбен, я же не прошу вас раскрывать какие-то секретные планы. Но мы с вами деловые люди, мы же понимаем, что все это должно сказаться на курсе акций. И не мешало бы предвидеть возможные последствия, чтобы не остаться без гроша.

– Вы, я вижу, имеете что-то на уме?
– Габбен повернулся к Сантало и впервые посмотрел на него с интересом. Такого поворота разговора он не ожидал.

– Ничего особенного, уверяю вас. Просто не хочу лишиться своих сбережений. И потому мне интересно узнать ваше мнение - скажем для определенности: ваше личное мнение - о том, как намерена фирма использовать новых

биороботов. Насколько мне известно, акции ГБТ в последнее время падали, а подобное увеличение, хм, основного капитала может вновь поднять их стоимость. Ведь фирма сможет возобновить работы на ряде замороженных объектов, не так ли?

– Несомненно. Не надо быть гением, чтобы сделать такой вывод.

– Разумеется. Но мне непонятно, на каких работах можно применять биороботов, имеющих человеческий облик. Ведь человек - пусть даже и несет он метку столь солидной фирмы - всего лишь человек, и возможности его использования весьма ограничены. Не станут ли новые биороботы, так сказать, мертвым капиталом, не ошиблась ли ГБТ, сделав на них ставку?

– Вы, господин Сантало, видимо плохо представляете себе сущность разработок фирмы. Дело ведь не просто в метке. Она не возникает сама по себе и не передается сама по себе. Наличие метки однозначно свидетельствует, что организм несет в себе гены полиморфизма. И значит, все эти так называемые люди потенциально пригодны для необходимой трансформации. Правда, степень этой пригодности может оказаться различной, и какая-то часть материала, несомненно, будет отбракована. Но опыт показывает, что часть эта не столь уж велика. Что же касается курса акций ГБТ, то падал он в последнее время исключительно из-за недостатка биороботов на рудниках Оттагана. Даже самые стойкие экземпляры долго там не выживают, а размножение биороботов требует больших затрат. Фирма несколько просчиталась, вложив средства в новые разработки, и у нее не оказалось вовремя свободных капиталов для покрытия неожиданно большой убыли биороботов. Теперь же, получив практически задаром по меньшей мере несколько сотен миллионов биороботов с Земли - были сделаны предварительные прикидки возможного их количества - фирма надолго обеспечит потребности в рабочей силе на всех своих объектах, и курс ее акций неизбежно пойдет вверх. В этом я могу вас уверить.

– А вас не пугают организационные трудности? Все-таки цивилизация Земли может решиться на какой-нибудь отчаянный шаг, возникнет необходимость в боевых действиях, неизбежны потери - тех же потенциальных биороботов, к примеру.

– Уверяю вас, господин Сантало, все будет гораздо проще, чем вы думаете. На Земле найдется достаточно благоразумных и сознательных людей среди тех же держателей акций ГБТ, к примеру - которые постоят за интересы фирмы. Гораздо большие потери ждут фирму при трансформации биороботов, получаемых с Земли. Ведь перед этим необходимо подвергнуть их деструкции личности, чтобы гарантировать полное повиновение. А деструкция личности, как мы установили при проверке методики на человеке, чревата по меньшей мере тринадцатью процентами летальных исходов. Потери материала предстоят поэтому весьма значительные, но снизить их вряд ли удастся. Все же остальное, уверяю вас, не представляет трудности.

– Что ж, вы меня убедили, - сказал Сантало и, улыбнувшись, повернулся к пульту.
– ГБТ знает, что делает. Хорошо, что я не спешил расставаться с ее акциями. Посмотрим теперь ваш анализ и приступим к работе, - он положил руку на пульт и ввел команду.

Результаты анализа появились у них перед лазами.

В лаборатории стало тихо. Очень тихо.

– Ну что вы молчите?
– спросил Габбен, сам удивившись неуверенности своего голоса.

Сантало не отвечал долго. С полминуты. Все было проделано четко, и этот напыщенный дурак не мог ничего заподозрить. Конечно, никто не в состоянии теперь стереть из памяти анализатора информацию о командах, которые задал ему Сантало перед самым приходом Габбена, и первая же проверка обнаружит подлог. Но Сантало не боялся теперь проверок. Какое они могли иметь значение, какое значение могла иметь теперь его личная судьба в сравнении с тем, что угрожало всему человечеству? Значение имело лишь то, что вместо результатов анализа крови Габбена на пульте светились результаты анализа его, Сантало, крови. И они неопровержимо говорили о том, что это - кровь биоробота. И автоматически лишали сидевшего с ним рядом человека прав не только представлять фирму ГБТ - нет, прав вообще считаться человеком. Только бы этот мерзавец не умер от испуга, с тревогой подумал Сантало, глядя, как кровь отхлынула от лица Габбена.

– Господин Габбен, - сказал он наконец.
– Согласно Кодексу Сообщества с данной минуты вы не можете выступать в качестве представителя фирмы. Я вынужден просить вас немедленно покинуть лабораторию, проследовать в занимаемое вами помещение и там ожидать дальнейших инструкций. Учтите, неподчинение будет чревато для вас непоправимыми последствиями, - он говорил ровным холодным голосом, глядя не на Габбена - сквозь него, и тот на глазах съеживался, вдавливался под этим взглядом все глубже в кресло.

– Н-но это же абсурд, нонсенс...

– Господин Габбен, фирма ГБТ, думаю, повторит анализ, прежде чем направить вас на деструкцию личности. Я очень сожалею, но вынужден повторить - вы должны немедленно покинуть лабораторию. Иначе я вызову охрану.

– Деструкция личности! Боже мой, это ошибка!
– Габбен встал, пошатываясь пошел к двери, потом остановился и повернулся к Сантало. Этого просто не может быть. Я требую повторить анализ.

– Сожалею, господин Габбен, но вы не вправе чего-либо требовать. А я не вправе удовлетворять ваши требования, - все тем же холодным голосом сказал Сантало.
– Аппаратура базы предназначена только для людей. Мы не правомочны анализировать ткани существ, являющихся собственностью ГБТ. Если произошла ошибка, все выяснится во время повторного анализа, когда вы вернетесь к своим хозяевам.

– Боже мой, боже мой!
– Габбен схватился за голову.
– Но как, когда это могло случиться?

– Видимо, кто-то из ваших предков, господин Габбен, погулял, так сказать, на стороне.

– Эти женщины! Дьявольское отродье! Всегда презирал их! Господин Сантало, не смотрите на меня так! Вы должны меня выслушать! Я вам заплачу. Я очень много заплачу вам, господин Сантало! Но результаты моего анализа не должны попасть к тсангитам.

– Вы понимаете, господин Габбен, чем я рискую?
– Сантало сделал вид, что задумался.
– Я же не могу стереть из памяти результаты анализа. И, когда начнется общая проверка...

– Проверки не будет. Проверки не будет, господин Сантало. Я знаю ходы, я знаю, как отклонить иск. Положитесь на меня. Я сделаю все, что от меня зависит. Фирма на грани банкротства, если удастся затянуть дело с проверкой, она пойдет с молотка. Я сделаю все, чтобы так и получилось. Мы должны с вами договориться...

Риттул вернулся в лабораторию через полчаса после ухода Габбена. Сантало сидел перед пультом и давился от смеха. Он повернулся в сторону Риттула, хотел что-то сказать, но не смог произнести ни слова и только махнул рукой в сторону пульта.

– В чем дело?
– Риттул подошел ближе.

– Вот, полюбуйся, - наконец обрел дар речи Сантало, - вот эти показатели я подсунул Габбену вместо его анализа. Это м-мой анализ, - и он снова зашелся в приступе смеха.

– Ну ты хитер, - сказал Риттул.
– Но что в этом такого смешного?

– Видел бы ты его рожу! Но самое смешное, самое смешное...
– Сантало опять захохотал, и, глядя на него, не смог удержаться от смеха и Риттул. Наконец, Сантало остановился и смог закончить: - Самое смешное в том, что его настоящий анализ тоже содержит метку ГБТ!