Право выбора
Шрифт:
Стараюсь не думать о холоде. В Сибири видали морозики и покрепче: от них лопались деревья…
Сибирь, Сибирь… золотистая кашкара, Таня, которую я все еще продолжаю любить, хотя она и не заслуживает этого. Я должен ее ненавидеть…
Кашкара… Большие фарфорово-хрупкие на вид цветы, прозрачно-желтые. Они пахнут снегом и таежными ветрами. Сколько их было той весной, когда мы познакомились с Таней!
Еще в ту пору, когда мы с дедом Антипом караулили в здешних местах оборудование для производства буровзрывных
А потом я, отслужив действительную на Тихоокеанском, вернулся в тайгу, на Танину родину.
В деревне только и было разговоров что о нашей предполагаемой свадьбе. Председатель колхоза Иван Кононович не сомневался, что, поженившись, мы останемся в колхозе: ведь Таня кончала агрономический техникум. Нас приглашали на колхозные собрания.
— Молодец Татьяна: такого парня залучила! — радовался Иван Кононович. — Раз в технике смыслит, цены ему нет!
Но все вышло по-другому.
В наши места в это время приехала археологическая экспедиция, изломавшая в короткий срок весь график моей жизни. Профессор Жбанков искал стоянку древнего человека, — кажется, эпохи неолита и начала бронзового века. Жбанкову требовались рабочие, повар, коллектор. Узнав, что я уволенный в запас моряк, начальник отряда сразу же попытался нанять меня. Я отказался. Но Таня рассудила по-другому:
— Я пойду. Деньги на дороге не валяются.
— А когда же свадьба?
— Сейчас люди заняты. Сыграем осенью.
Она ушла в экспедицию коллектором, по совместительству — поваром.
Экспедиция раскинула палатки на берегу ручья, километрах в десяти от деревни. Каждый вечер я встречал Таню. Несколько раз бывал в лагере. Мне показывали круглодонную керамику, каменные нуклеусы, наконечники стрел. Профессор Жбанков рассказывал сотрудникам и рабочим о развалинах древних городов, о серебряных амфорах и золотых гребнях из скифских курганов, о женских украшениях яркого червонного золота из гуннских курганов, о потерянных пирамидах, набитых сокровищами фараонов, о фресках Кносса, о каменных крылатых быках древней Ассирии.
— Самое примечательное в жизни человека, — говорил профессор, — это приключения духа. Никакие перипетии внешнего порядка, никакие странности отдельной судьбы не могут идти в сравнение с тем, что случается с вами на беспредельных просторах познания.
Он говорил о том, что раскрытие древних письменностей и языков относится к числу самых великих подвигов человеческого духа.
Была в Жбанкове некая затаенная энергия, которая незаметно подчиняла всех.
Таня слушала его с глубочайшим вниманием. Она как-то на лету схватывала все это. По вечерам зубрила синхроническую таблицу культур.
— Зачем тебе?
— Интересно. Знаешь, кто ее составил? Доктор исторических наук Клюквин, начальник Евгения Ивановича! Пятьдесят лет составлял.
— А кто такой Евгений Иванович?
— Как кто? Жбанков. Замечательный человек.
— Что ж в нем такого замечательного?
— Умница. Ему всего тридцать два года, а он уже профессор.
— Попробовал бы твой профессор сдать в рывке сто пятьдесят килограммов.
— А зачем ему это? У него ум.
Я не сердился. Посмеивался. Ведь я знал Таню еще в ту пору, когда она была глупенькой девчонкой, принимала любое мое слово на веру, преклонялась предо мной. Теперь мне нравилась самостоятельность ее суждений, ее желание учиться, в чем-то превзойти меня. Мы сильно любили друг друга, любовь была проверена годами, и я не мог унизить Таню ревностью.
— Представь себе: скажем, приезжает в наш лагерь сам доктор Клюквин, мировая величина в исторических науках, и обращается ко мне…
— Дура ты, Танька. Клюквин никогда не приедет в ваш лагерь. Он в стране Никарагуа ищет клад инков.
— А ты откуда знаешь?
— Знаю.
Но знаменитый Клюквин, член-корреспондент Академии наук, крупнейший специалист по каменному и бронзовому векам Европы и Азии, приехал. И это почти невероятное событие произошло благодаря Тане.
Престарелый доктор погладил Таню по голове и сказал: «Молодец, девочка».
Иногда невольно становишься философом и начинаешь рассуждать о таких вещах, как случайность и закономерность. Какова она, закономерность жизни? И какую роль играет в ней случайность? Случайность может быть счастливой. А может быть и дурной. И опять же одна и та же случайность для одного оказывается счастливой, а для другого…
Жил себе человек, работал, любил, решил жениться, и вдруг в эту стройную картину вторгается нелепейшая случайность — и все идет кувырком…
Началось вот с чего.
Профессор Жбанков спросил у Тани: не слыхала ли она от старых людей о древних могилах, которые должны находиться где-то в этих местах.
— Есть тут один распадок… — сказала Таня. — Я покажу вам.
Раньше мы с Таней часто встречались в том распадке. Но нам не было дела до серых сланцевых плит, вытянутых цепочкой с севера на юг…
Раскопки первой же плиточной могилы — и неслыханная удача: парное погребение. Великолепно сохранившийся скелет женщины, золотой проволочный спиральный браслет, бирюзовые и сердоликовые ожерелья. Сохранились остатки одежды погребенной, обшлага рукавов были украшены белыми цилиндрическими бусами. Рядом со скелетом женщины — скелет мужчины.
Одна такая находка могла произвести фурор в ученом мире. Но Жбанков оказался на редкость удачливым человеком: здесь же, в распадке, он обнаружил развалины какого-то дворца.