Правонарушители
Шрифт:
— Они нас грузили всякой ерундой, типа: «Парни, давайте завтра с нами пойдем на демонстрацию, весело будет». Мы им отвечаем — «Какая демонстрация? Мы сутки дежурили, устали, домой возвращаемся».
Мы хотели мимо пройти, но они настаивали, чтобы посидели с ними за компанию. Даже угрожать начали. Как мы могли отказаться? Сидели недолго, почти сразу ушли. Так они отпускать нас не хотели! Всучили какие-то листы, типа: «„Потом посмотрите, знакомым раздадите“. — На самом деле, это их листовки, а не наши!», — срывающимся в истерике голосом, Гриня рассказал полицейским их «правдивую» историю.
Полицейские
— Они наверняка там еще сейчас сидят! Мы ушли всего пятнадцать минут назад, у них еще много пива оставалось. Давайте прямо сейчас к ним поедем! — умоляюще произнес Гриня и скромно опустил взгляд вниз. Как лебедь умирающий, в балете известном.
Лейтенант с сержантом призадумались. С одной стороны, им было совершенно понятно, что этот негодяй нагло врет. С другой стороны — а вдруг, на самом деле, в пяти минутах езды от них сидит шайка негодяев, которая и распространяют подобную «агитацию»? К тому же, задержанные ребята на «экстремистов» совсем не тянули… они были похожи на банальных выпивох, которых в этом районе было великое множество.
И самое главное. Можно их задержать и отвести в отделение, но тогда они будут всем говорить, и их слова запишут в протоколе задержания, что рядом находились настоящие «экстремисты», они хотели привести к ним наряд полиции, но плохие полицейские поленились ехать к ним, вместо этого задержали обычных добропорядочных граждан. Совсем нехорошо получается!
Пока полиция думала, Гриня незаметно кивнул Илье в сторону зеленого забора. Тот сразу все понял. В той стороне располагался ВНИИМЖК — Всероссийский Научно Исследовательский Институт Масленичных Культур. Институт занимал несколько гектаров земли, и это была территория хаоса. Самый настоящий пост-апокалисис с местной, аграрной спецификой. Бесконечные переходы между разбитых теплиц, садов, развалин каких-то гаражей и зернохранилищ. Двух наивных полицейских здесь можно водить за нос до скончания времен, а когда надоест — легко скрыться. Силами всего одной патрульной машины найти и задержать кого-то ночью на территории ВНИИМЖК практически нереально.
Тем временем, в стане правоохранителей было принято решение.
— Ладно ребята, по-быстрому смотаемся к вашим уродам. Но если там никого не окажется — пеняйте на себя! — сурово сказал лейтенант и сплюнул на обочину. Ехать куда-то посреди ночи по указке двух странных парней, выпивших к тому же, ему не хотелось.
— Товарищ лейтенант, все будет хорошо! Вы только езжайте потише и фары выключите, чтобы не спугнуть их, — обрадовался Гриня.
— Тамбовский волк тебе товарищ! Собирайте вещи и садитесь в машину — ответил ему лейтенант и неохотно сел на место водителя.
Илья с Гриней похватали свои вещи, как вдруг Илья вспомнил про транспарант. Чертов транспарант в бэке у Грини! Стикеры и даже баллончики с краской можно спихнуть на выдуманных негодяев, пьющих пиво в темноте ночи и пристающих к добропорядочным гражданам. Но как к ним попал здоровенный транспарант с «нехорошей» надписью? От него так просто не отмажешься.
Где прячутся первомайские хулиганы? Этот сверток давал четкий, однозначный ответ. Было хорошее, разумное предложение оставить транспарант у Алекса, чтобы он с утра
— «Лишь бы получилось смыться на институте!», — подумал Илья, когда хрипастая полицейская рация принесла ориентировку на двух молодых людей, среднего роста, худощавого телосложения и одетых точно так же, как он с Гриней. Эти негодяи умудрились прямо напротив банка, с его недремлющей охраной и камерами слежения написать баллончиком с краской: «Буржуи грабят нас». Банк находился всего в пятнадцати минутах ходьбы от места их задержания.
Не говоря лишних слов, лейтенант развернул машину и дал газу. Сержант обернулся и с удовольствием проворковал:
— Ну что, голуби, прилетели?
Все. Финита ля комедия. Участок, обезъянник, следственный изолятор, минимум 15 суток ареста, штраф и самое главное — любезные и обходительные полицейские. Не любят они картинки с парнями, кидающими «Коктейли Молотова» в их стройные ряды. Очень не любят.
— «Блин, ну надо же так попасть!», — подумал Илья, когда снова начал проваливаться в знакомое ощущение.
Салон милицейской «шестерки» стал для Ильи удивительно натуральным. Настоящим. Поскрипывающая на колдобинах подвеска машины, ровный, немного захлебывающийся гул двигателя, фуражка лейтенанта перед лобовым стеклом. Неожиданно для самого себя, Илья принялся ощупывать ладонями обшивку переднего сиденья. Шершавая. Окружающие его люди снова стали куклами, неловко дергающимися и лишенные собственной воли.
К нему вернулось то самое ощущение нереальности происходящего. Это уже было. Раньше. На проходной завода «Росметалл». Тело само вспомнило, что и как ему нужно делать дальше, вмешательство разума не требовалось. Илье нужно было просто расслабиться, отрешиться от враждебной реальности и от самого себя.
И еще понять — что ему необходимо изменить прямо сейчас?
— Сто шестой, сто шестой. Прием, — захлебывающимся голосом вдруг заговорило радио.
— Сто шестой, на приеме.
— Сто шестой, код 105, сенной рынок. Прием.
— Вас понял. Код 105, сенной рынок. Связь кончаю.
Машина резко сбавила ход и через несколько десятков метров остановилась. Лейтенант обернулся и недовольным голосом обратился к задержанным.
— Уроды, вам сильно повезло. Валите отсюда. Еще раз поймаем — вешайтесь.
Илья с Гриней схватили свои вещи и в одно мгновенье вылетели из салона машины. Патрульная «шестерка» резко газанула и улетела прочь от них. Парочка правонарушителей, все еще не веря в произошедшее «чудо», удивленно смотрела им вслед.
— Илья, что значит «код 105»?
— По-моему — массовая драка. Да какая, нафиг, разница? Чувак, на нас ориентировка, нам нужно «теряться» и как можно скорее!
Не бегом, но очень быстрым шагом, они продолжили свой путь. Сами того не ведая, наряд полиции оказал им огромную услугу, подвезя их почти вплотную к улице Садовой — именно на нее они должны были свернуть и дальше идти по трамвайным путям до самого железнодорожного моста — точки сбора групп. До места рандеву оставалось идти всего ничего.