Православие и корейцы
Шрифт:
Работа по переводам шла почти изо дня в день в течении пяти-шести лет. За этот сравнительно короткий срок о. Павел успел во многом. Так, между прочим, он перевел: краткий молитвослов, часослов, сборник паремий, служебник, требник, избранные песнопения из Октоиха, Цветной и Постной Триоди [94] , праздничной Минеи, последование ко св. причащению, чины молебного пения и панихиды, краткую священную историю, катехизис и т. п. [95] . Часть переводов отпечатана и вышла уже несколькими изданиями, часть остается в рукописях и ждет своей очереди выхода в свет [96] .
94
Из
95
В последствии к названным трудам присоединен перевод Литургии преждеосвященных даров, исполненный по китайским переводам священником о. Иваном Кан.
96
Не печатались за отсутствием средств в Миссии.
По мере исполнения трудов по переводу, богослужебный славянский язык стал заменяться корейским и с 1910 г., когда работа была более или менее закончена, туземный язык вошел в свои права, т. е. богослужение стало совершаться на родном корейском языке, понятном для туземного населения, за исключением великопостных служб, которые остались не переведенными.
Нет сомнения, что труд этот, огромный по своему значению и объему, требовал большой усидчивости и зоркого внимания, но личность переводчика сама служила поручительством за добросовестность исполнения работы. Правда, в переводы вкрались кое-какие ошибки и неточности, но все это, думается, при пересмотре труда более компетентными лицами со временем будет исправлено, и все недостатки и шероховатости будут устранены.
Что касается апостольских евангельских и псалтырных чтений, употребляемых во время богослужения, то таковые с самого начала заимствовались из книг Священного Писания, изданных местным Британским Библейским Обществом. Следовательно, с этой стороны миссия была также обеспечена.
Словом, в отношении богослужения Миссия с первых же лет своего существования поставлена была в более или менее удовлетворительные условия и с пользою для дела могла обслуживать верующих в храме.
Кроме означенных трудов на корейском, о. Павел имел склонность к писанию литературных произведений на русском языке. Так, время от времени он помещал свои статьи в периодических изданиях на темы, вызванные потребностью времени, преимущественно церковного характера, часто под псевдонимом «кореец». Его перу принадлежат некоторые книги и брошюры, вышедшие в разное время. Вот их перечень.
1) Ко гробу Господню (путевые заметки о поездке в Иерусалим и на Афон). Иркутск, 1903.
2) Современное положение христианских миссий в Корее. Владивосток, 1904.
3) Корейцы – христиане. 2-е изд. Москва, 1905.
4) Иргень. Святое место в Забайкалье. Чита, 1911.
5) Покаянные песни. Уссурийский Свято-Троицкий монастырь. 1911.
6) К небу (Стихотворения). Владивосток, 1911.
7) От святой купели до гроба. Уссурийский Свято-Троицкий монастырь. Авдеевка, Приморская область, 1916.
Из всего вышеприведенного перечня трудов, как видим, о. Павел сделал не мало хорошего, полезного во славу Св. Церкви Православной вообще и Миссии корейской в частности.
Последнюю он украсил не только трудами подвигов своих, но и снабдил ее удобопонятным богослужением, столь необходимым для успеха проповеди среди туземцев. В этом одном, нам думается, его огромная заслуга перед будущею корейскою Церковью. Нет сомнения, что со временем сами корейцы оценят его труд и увековечат достодолжным образом. Помоги Боже!
Не удовлетворяясь производительностью стана в деревне Мунь- сан-пхо, функционировавшего с 1903 г., о. Павел с первых же дней приезда своего в Сеул стал нащупывать почву в ближайших от Мунь-сан-пхо селениях и по возможности подготовлять ее. Почва оказалась более или менее приемлемою для предпринимаемого дела, т. е. способною к восприятию семян веры Христовой. Местные жители в большинстве своем сочувственно отнеслись к начинаниям о. Архимандрита, по крайней мере, наружно никто из них не изъявлял неудовольствия к открытию этих христианских ячеек, и станы один за другим стали открываться.
Одним из первых был открыт стан в заштатном городке (ныне селение) Коха, затем в других,
С открытием станов в каждом из них приобретено было по одному-два клочка земли и устроено по молитвенному дому-фанзе; в каждом поставлено по катехизатору-проповеднику и открыто по школе для детей корейцев с положенным количеством учащих.
Катехизаторам вменялось в обязанность привлекать язычников к христианству, оглашать желающих принять крещение истинами веры православной и проч.; учащим – воспитывать юношество в добрых началах нравственности и давать познания в духе веры и благочестия христианского.
С течением времени, когда число верующих увеличилось, в селении Коха поставлен был священник кореец о. Иоанн Кан [97] , посвященный в священный сан из учителей миссийской школы, которому поручено было ведать станами и совершать в каждом из таковых богослужения. В помощники ему, в качестве псаломщика, дан воспитанник миссийской школы А. Г. Ким [98] , проходящий означенную службу до сего времени в Миссии не без пользы делу. Таким образом, с открытием станов в селениях стала налаживаться жизнь в духе веры христианской.
97
О. Иоанн Кан – житель Сеула; род в 1877 г.; учился в местной правительственной школе иностранных языков по русскому отделу в 1896–1903 гг.; в 1903 г. отправлен за счет Корейского Правительства в Россию для дополнительного образования, где и определен был в Курское реальное училище; в 1906 г. по требованию того же Правительства, не окончив образования, выбыл из училища и возвратился обратно в Корею; в том же году поступил на службу в Миссию в качестве переводчика и учителя школы; в 1907 г. принял святое крещение.
98
А. Г. Ким – уроженец Сеула, родился в 1895 г., крестился в 1908 г.; учился в Миссии в 1907–1912 гг; поступил на службу в качестве псаломщика стана в 1914 г.
Первая из школ (для мальчиков) открыта была в 1906 г. в стенах самой Миссии, вскоре она была преобразована в прогимназию с шестигодичным курсом обучения; вторая, типа одноклассной неподалеку от Миссии на участке, пожертвованном драгоманом нашего Консульства Н. с. Сенько-Буланым, для девочек. Затем в каждом из вышеозначенных станов было открыто по школе того же типа одноклассной школы с четырехгодичным курсом обучения, а всего 7 школ [99] .
В курс обучения входили предметы элементарной грамотности с Законом Божиим как основы всех предметов и для желающих изучать языки: русский и английский. Первые годы со времени открытия школ преподавание велось исключительно на корейском языке как родном, общепонятном для учащихся корейцев; потом, с присоединением Кореи к Японии, на японском как государственном для всей страны и, конечно, для учебных заведений, не исключая школ частных, миссионерских.
99
Школу в дер. Мунь-сан-пхо не берем в общий итог школ, так как она с открытием других школ была закрыта.
Преподавательский персонал состоял из 17 учителей и учительниц по предметам общеобразовательным, двух законоучителей и одного учителя пения по предметам специальным, а всего из 20 человек [100] . Число учащихся неодинаково: иногда больше, иногда меньше, но, в общем, оно не превышало 250 – 260 человек того и другого пола.
На содержание школ Миссия расходовала до 3000 иен в год, других источников в виде частных пособий или субсидий не имелось. Расход этот, если принять во внимание скудный бюджет Миссии, едва превышающий 10000 иен в год, был довольно значителен и не мог не отражаться на развитии других сторон миссионерской деятельности в ущерб самому делу.
100
Такое многочисленное количество учителей объясняется тем, что по японским правилам школа должна иметь не менее 3–4 человек учителей, иначе она может быть закрыта из-за невозможности содержать должное число педагогов.