Православное понимание экономики
Шрифт:
Момент третий. Изгоняя торговцев и менял из храма, Христос замахнулся в первую очередь не на тех торговцев и меновщиков, которые находились в притворе храма, а на высшую власть в Иудее в лице первосвященников и их ближайшего круга.
К сожалению, не всегда в объяснении данного евангельского сюжета его толкователи акцентируют на этом внимание.
Иногда об этом торжище в притворе Иерусалимского храма пишут как о банальном базаре, который мало чем отличается от других базаров на Востоке. Приведем пример такого толкования: «Таким образом, двор язычников (та часть территории храма, где расположились торговцы и менялы. – В. К.) со временем превратился попросту в базарную площадь с шумом, гамом, толкотней, спорами, обманами – что так неуместно было в стенах зданий, причислявшихся к храму. Вся торговля имела характер личной наживы, торг необходимыми для жертвоприношений предметами производился не от храма, а по личной инициативе частных торговцев, которые преследовали исключительно
21
Евангельские беседы на каждый день года по церковным зачалам. М.: Правило веры, 1999. С. 322.
22
Евангельские беседы на каждый день года по церковным зачалам. М.: Правило веры, 1999. С. 322.
Слава Богу, есть толкования, лаконично, но убедительно объясняющие, кто был истинным организатором торжища на территории Иерусалимского храма. Более полутора столетий назад святитель Иннокентий Херсонский (Борисов) в своей прекрасной работе «Последние жизни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа» писал: «Не недостаток другого места был причиною, что часть храма превратили в торжище. Внизу, при подошве горы, на коей стоял храм, и за его оградою довольно оставалось пустого пространства, где можно было расположиться торжникам. Но там надеялись получить менее выгод и не по столь многой и высокой плате за право торговли старейшинам храма; а в сем последнем и состояло дело. Корысть была душою беспорядка, который, находясь под покровительством самих начальников, усилился до высочайшей степени» [23] (курсив мой. – В. К).
23
Святитель Иннокентий Херсонский (Борисов). Последние жизни земной жизни Господа нашего, Иисуса Христа, изображенные по сказанию всех четырех евангелистов. Часть II. Одесса, 1857. С. 10.
Христос бросал вызов иудейской верхушке, которая фактически организовала под крышей Иерусалимского храма торгово-ростовщический бизнес и баснословно на этом бизнесе богатела. Торговцы и меновщики в притворе храма были лишь небольшой частью той разветвленной финансово-торговой системы, которая выходила за рамки не только храма, но также Иерусалима и всей древней Иудеи.
Вероятно, читателям Евангелия, жившим в первые века после Рождества Христова, многие новозаветные сюжеты, включая рассматриваемый нами сюжет, не надо было объяснять специально. А вот для современного читателя Евангелия сюжет очищения храма от спекулянтов Спасителем требует дополнительных разъяснений. Понимание отдельных деталей евангельских (библейских) повествований очень оживляет восприятие этих повествований. В результате современный человек (который, в отличие от наших предков, привык к конкретно-предметному постижению истин) более остро и живо начинает воспринимать то, что происходило две тысячи лет назад. Он неизбежно начинает проводить определенные параллели с современностью. В конечном счете это помогает ему глубже постигать духовный смысл библейских событий, метафизику мировой истории.
Две тысячи лет назад простые иудеи соприкасались с необузданным разгулом спекулянтов и торгашей лишь на ограниченном пространстве двора Иерусалимского храма, причем это соприкосновение для простого иудея, как правило, происходило лишь раз в году. Современному человеку приходится каждодневно сталкиваться с разного рода торговцами и меновщиками, при этом они заполонили все наше жизненное пространство и сделали нашу жизнь невыносимой. С учетом этого обозначенные выше три момента евангельской истории могут быть практически важными при ответе на вопрос «Как нам жить?».
Нашим «богатым юношам»: кое-что о бедности
В наше время уже имеется достаточно большое количество книг религиозно-нравственной направленности, в которых с православной точки зрения объясняется, что такое богатство и бедность, как к ним относиться и к чему православному верующему человеку стремиться. Книги написаны нашими батюшками и учеными-богословами. Также имеются сборники высказываний на этот счет отцов Церкви – Иоанна Златоуста, Василия Великого, Симеона Нового Богослова и многих других. Большинство из тех, кто познакомился с этой литературой, прочитанное, как правило, резюмируют примерно такой фразой: «Богатство и бедность сами по себе не являются ни злом, ни добром. Главное – как к ним относиться, как по отношению к ним настроено сердце человека». А далее за этим обычно следует добавление: «Богатство не вредит человеку, если к нему не привязываться сердцем».
Это такое добавление, которое у нас с чьей-то легкой руки стали называть оговоркой по Фрейду. Но такая оговорка в наш век царства мамоны действительно оказывается не случайной. Поверьте мне: я этот вопрос проговаривал с десятками людей, которые считают, что они – «в теме». Сходность ответов поразительная! Никто не сказал, например: «Бедность
Современные люди (я, в первую очередь, имею в виду людей православных и даже воцерковленных) сегодня в духовной литературе находят то, что им хочется найти. Хочется им найти оправдание своему богатству и своей неустанной деятельности по прибавлению богатства, и они ее находят в творениях святых отцов. Вернее, им кажется, что они находят. А ведь там однозначно говорится о духовном вреде богатства для человека (негативные социальные последствия процесса накопления богатства мы вообще оставляем за скобками). И о том, что бедность для человека более спасительна, чем богатство. Впрочем, святые отцы и не могли говорить иначе. В Евангелии ведь постоянно говорится о том, что богатство – почти непреодолимый барьер для спасения человека. Иисус Христос говорил, что легче верблюду пролезть через игольное ушко, чем богатому попасть в Царство Небесное. Также можно вспомнить притчу о богаче и Лазаре и т. п.
Вопрос богатства и бедности – один из ключевых для понимания того, в каком обществе мы сегодня находимся, как нам в нем жить, какое общество могло бы быть для православных людей более приемлемым, чем нынешнее, как нам менять свои стереотипы мышления и поведения в сфере имущественных (экономических) отношений с другими людьми и т. п. Некоторые наши нетерпеливые соотечественники предлагают проекты создания в России новой социально-экономической системы под разными названиями: «христианский социализм», «третий путь», «общинная экономика» и т. п. Но нам, православным людям, прежде чем замахиваться на такие глобальные проекты, было бы не худо разобраться в том, как мы должны относиться к материальным благам, которые дает (или, наоборот, не дает) нам Бог. Естественно, рассматривая проблему с точки зрения спасения нашей души. Иначе все эти проекты останутся прожектами.
О добровольной бедности
Невозможно на нескольких страничках изложить все мысли святых отцов о бедности и богатстве. По сути, они составляют целостное учение, которое не вместилось бы даже в формат толстой книги. Рассмотрим лишь один отрывок из Иоанна Златоуста, который не часто приводят в наших православных публикациях: «Не стыдно ли нам добродетелей отцов наших? Тех трех тысяч, тех пяти тысяч человек, которые имели все общее? (Речь идет о первой апостольской общине, упоминаемой в Деяниях святых апостолов. – В. К.) Что пользы в настоящей жизни, если мы не можем купить ею жизни будущей? Доколе не поработите себе поработившего вас мамону? Доколе будете рабами денег? Доколе не возлюбите свободы и не расторгнете уз сребролюбия? Когда вы находитесь в рабстве, тогда решаетесь на все, лишь только бы кто-нибудь обещал вам свободу. А будучи пленниками сребролюбия, вы и не думаете освободиться от этого горького рабства. То рабство еще не так тяжко; а это самое несносное иго… Поэтому рассмотрим, отчего эта пагубная страсть сделалась нам любезною. Итак, отчего? Отчего она нам стала любезна? От того, говоришь ты, что она доставляет славу и безопасность. Но, скажи мне, какую безопасность? Конечно, ту, что мы надеемся при деньгах не терпеть ни голода, ни стужи, ни вреда, ни презрения. Итак, если я обещаю тебе такую безопасность – перестанешь ли ты желать богатства? Если богатство только потому тебе любезно, то, когда и без него можно быть безопасным, какая еще тебе в нем нужда? Но как возможно, говоришь ты, без богатства достигнуть этого? Напротив, как это возможно для богатого? В самом деле, он должен по необходимости многим льстить, как начальникам, так и подчиненным, иметь нужду во многом, до низости раболепствовать, бояться, трепетать, предполагать завистников, страшиться клеветников и алчности других корыстолюбцев. А в бедности не бывает подобного, но совершенно тому противное. Это убежище безмятежное и безопасное, тихая пристань, училище любомудрия, образ жизни ангельской. Услышьте это вы, бедные, а еще более вы, желающие быть богатыми! Не бедным быть худо, но худо не хотеть быть бедным…»
Большую часть этого отрывка я предлагаю для ознакомления наших читателей и оставлю без комментариев (по причине ограниченности формата моей публикации). Обращу ваше внимание лишь на следующие слова святого отца: «худо не хотеть быть бедным». Сколько раз я встречал в разных православных книгах простую и уже ставшую достаточно привычной мысль о том, что бедным быть не худо. Но в приведенном тексте совершенно другой акцент, другой ракурс: «худо не хотеть быть бедным». То есть речь идет не о той бедности, в которую человек попадает по стечению обстоятельств (впрочем, православные понимают, что ничего случайного в нашей жизни не происходит), а о бедности, которую он устраивает сам. Здесь вынужденной бедности противопоставляется добровольная бедность. Первая хорошо известна миллионам граждан современной «демократической» России, вторая – неизвестна, непонятна и даже пугает. Ведь вопрос стоит ребром: если ты по-настоящему христианин, значит ты должен желать добровольной бедности. И наоборот: если ты не желаешь добровольной бедности, значит, ты не христиан, а лишь имитируешь свою принадлежность к христианству, обманывая других, а главное – самого себя.