Правосудие с того света
Шрифт:
— Нет! — уверенно ответила Елена.
— Все равно жаль… — да… все так неловко, неприятно получилось, — словно забывшись, вслух, говорила Елена. — Лариса! — строгим тоном обратилась она вдруг к подруге. — Мне придется попросить тебя об очень серьезном одолжении…
— Лена, ты же знаешь: все, что могу, я сделаю!
— Я просто боюсь, что вдруг, хотя это маловероятно, может начаться расследование этого несчастного случая. А мне бы очень не хотелось, чтобы мое имя фигурировало в Списке туристов. Во-первых, придется объяснять наш маскарад, а во-вторых, — она на минуту задумалась, — я тебе скажу правду: мой муж не поощряет мои поездки на Катунь…
месте?.
— Нет, конечно! — воскликнула Лариса, успевшая познать, что такое свобода работающей женщины. — Но у тебя же свой бизнес!
— Он держится только благодаря моему мужу! И как мне это ни тяжело признать, но я полностью зависима от него.
— История повторяется!.. — разочарованно вздохнула Лариса. — И все же твое положение несравнимо с моим. Твой муж как-то пытается тебя понять!
— Да! Да! — взволнованно сверкая глазами, подтвердила Елена. — И я это ценю! Поэтому, если вдруг кто-то начнет тебя расспрашивать о случившемся, ты просто скажи, что ничего не видела… испугалась и уехала.
— Лена, не волнуйся! Во-первых, никто, я думаю, ничего не будет расследовать, ведь это несчастный случай, а во-вторых, никто не видел, как я покинула лагерь, а ты осталась вместо меня…
Елена обняла ее за плечи.
— Спасибо, дорогая! Ты только запомни: если какие проблемы, я тебе всегда смогу помочь…
Она положила на стол конверт с деньгами.
— Лена, да ты что? — удивилась Лариса.
— Ничего! Я собиралась сделать это с самого приезда. У меня сейчас есть, а у тебя нет… Будет — отдашь, а не будет… — она взяла ее за руки и с нежностью посмотрела в глаза. Знаешь, я постараюсь сделать, чтобы было!.. Я упрошу мужа пригласить тебя к нам и познакомить с кем-нибудь из его
друзей…
— Ой, Ленка, правда?!
— Конечно! Как я об этом сразу не подумала?!
Елена еще о чем-то долго и увлеченно говорила, а напоследок напомнила о главном:
— Лариса, ты только не подведи! Если муж узнает, что я была на Катуни, тогда все… Он такой хитрый, — вздохнула она. — Может подослать и частного сыщика… и кого угодно… если только хоть что-то заподозрит…
— Лена, все! Забудь, что ты там была! — перебила Лариса взволнованную подругу. — Ведь то, что ты! подменила меня, известно только тебе и мне! И с чего я начну кому-то об этом рассказывать?!
Елена благодарно обняла подругу и поспешила в Москву ожидать известия о трагической гибели мужа.
Из аэропорта Елена не сразу поехала домой, а дождалась последнего рейса «Адлер-Москва». У загоревшей и изливавшей елей благодарности Насти Фокиной она забрала свой паспорт.
Когда Елена открыла дверь и вошла в квартиру, то не стала зажигать свет. Прислонившись лицом к холодной стене коридора, она в изнеможении вздохнула, и несколько слезинок облегчения соскользнуло по ее щеке. Она не помнила, сколько простояла в темном коридоре, наслаждаясь полным
одиночеством… Затем молнией пронеслась по квартире и повсюду зажгла свет. Встревоженные светильники выпустили свои яркие лучи, а Елена уже открывала бутылку шампанского. Проливая недовольно шипящую пену, она наполнила высокий бокал и включила музыку, но тут, же испугалась: «У меня же траур!» Рука уже потянулась выключить магнитофон, как, запрокинув голову, молодая женщина звонко рассмеялась:
«Я
Полновластной хозяйкой, впервые со дня замужества, она расхаживала по квартире. Заглянув в ванную, и усилием воли остановила свои взметнувшиеся руки, которым не терпелось собрать и выбросить все одеколоны, лосьоны, бритвы Виктора. «He время, подожди!» — успокаивала она себя. Открыв стенной шкаф, Елена замерла в предвкушении момента, когда она вынет из него одежду Виктора, уложит в большие пакеты и… О, как ей хотелось поскорее уничтожить даже малейший намек на его былое присутствие. Пока она решила ограничиться одной его рубашкой от «Валентино». Она сняла ее с вешалки, нарочито ласково провела по ней рукой — и во мгновение ока разорвала на куски. Залившись смехом, бросила на поднос лохмотья и подожгла.
«Кажется, во мне еще не погибли инстинкты дикарей», — глядя на подрагивающие языки пламени и пританцовывая от избытка энергии, думала она.
Когда Елене позвонили и сообщили о несчастном случае, она издала положенный вопль и бросила трубку.
«Убийство требует жертв!» — сказала молодая женщина своему отражению в шкафу и, надев серое платье, пошла в ванную. Там она ловко размазала макияж влажной ватой и погримасничала перед зеркалом, изображая безутешную скорбь. Затем отправилась на кухню, налила стакан воды и уронила на пол, словно ее слабеющая дрожащая рука не в силах была поднести его к губам, налила второй и поставила на стол, рядом положила успокоительные таблетки. Подготовившись, таким образом, Елена прилегла в гостиной на диван отдохнуть, но… не удалось…
«Вот сволочи заботливые! — процедила она сквозь зубы. — Уже принесло кого-то утешать…
Квартира содрогалась от тревожного звонка. Елена взглянула на себя, скорбную, в зеркало и чуть не расхохоталась, но тут же сосредоточилась и, с лицом, выражающим недоумение, близкое к помешательству, открыла дверь: на пороге стояла испуганная Анна Савина. Она протянула руки к Елене,
словно та уже падала.
— Лена!.. — простонала она.
Елена ответила положенными рыдающими всхлипываниями, которые плавно перешли в пискливо-прерывистые завывания.
Потом квартира наполнилась женщинами в черном: женами друзей Виктора, родственницами Елены. Приехал убитый горем Вадим. Елена отлично встретила его: она уже вошла во вкус роли. Друзья Виктора со скорбными лицами пожимали ей руки, ободряли, но она словно их не слышала. Елена решила, что ей неплохо бы впасть в прострацию… Потом, словно понемножку сходя с ума, она стала выражать беспокойство, что ей надо очень хорошо выглядеть на похоронах.
— Витя!.. Витя будет недоволен… — бормотали ее мертвенно-белые губы.
— Лена, успокойся!.. Успокойся!.. — увещевали ее.
— Мне нужно платье… самое дорогое, — с безумными глазами Офелии твердила она. Наконец эти «курицы», как, злясь, мысленно называла их Елена, додумались и отправили какую-то Машу купить ей
траурное платье.
— Только самое дорогое… самое!.. — на последнем дыхании повторяла Елена.
Как она и рассчитывала, Анна Савина направила Машу именно в тот бутик, в котором она заранее присмотрела себе скорбно-шикарный наряд.
Все шло отлично, и единственное, что досаждало Елене, это невозможность ни на секунду остаться одной: ее все время опекали. А ей так не терпелось примерить шляпку с интригующей вуалью.