Правовые режимы: отечественная и альтернативная модели теории
Шрифт:
«…В теории права входит в научно-практический обиход термин «правовой режим». Этим термином обозначается специфика юридического регулирования определенной сферы общественных отношений с помощью различных юридических средств и способов. Как правило, различные сферы общественных отношений требуют разного сочетания способов, методов, типов правового регулирования. Своеобразие правовых режимов наблюдается как внутри каждой отрасли, так и в правовой системе в целом.
Так, внутри отрасли административного права правовой режим регулирования управленческих отношений. существенно отличается от правовой регламентации управленческих отношений в сфере государственного управления высшим образованием. Если в сфере деятельности военизированных организаций господствующим, превалирующим является централизованный, императивный метод, возложение обязанности – превалирующим способом, а разрешительный тип – господствующим, то в сфере государственного управления высшим образованием в современных условиях значительная роль отводится децентрализованному
Мы видим, что С. С. Алексеев (на которого любят ссылаться все современные авторы) при изучении правового режима, намеренно (или интуитивно) сделал принципиальное разъяснение (уточнение): у него, хотя речь и идёт о категории «правовой режим», но с добавлением слова «регулирования», т. е. он ведёт разговор о категории «правовой режим регулирования», показывающей при правовом регулировании «… специфику юридического регулирования определенной сферы общественных отношений.» и тогда эту специфику, наверное, можно считать «.особым порядком правового регулирования.» или «.специфическим механизмом правового регулирования, его особым порядком.», как описывают правовой режим Н. И. Матузов, А. В. Малько [7] , [8] [158, C. 16–29, Приложение 2, п.п. 7, 8]. Но когда речь заведомо идёт просто о категории «правовой режим», то она, как выяснится, имеет иную сущность бытия (даже по истории возникновения). Поскольку у других авторов оговорки в виде слова «регулирования» (или иных авторских пояснений) нет, то мы здесь не можем утверждать, что категории «правовой режим регулирования» (у С. С. Алексеева) и просто «правовой режим» (других авторов) тождественны при определении их сущности. Но сейчас для всех авторов такая тождественность, видимо, очевидна! И тождественность, действительно, будет, если убрать слово «регулирования», но тогда сущность правового режима и постулат построений теории имеют иное происхождение (не от правового регулирования). И как только мы при изучении начинаем исходить из самостоятельной сущности правового режима (независимой от правового регулирования), сразу возникают вопросы и по статусу правового режима (В. Б. Исаков [68]), и по объективному смыслу существования (А. И. Титиевский [164], Е. С. Болтанова [149]), и по целому ряду иных «белых пятен» [171, 172] теории. Сейчас почти все авторы убеждены в том, что только существующее определение правового режима (исходящее из сущности правового регулирования) очевидно и верно. А так ли это?
7
«… правовой режим – это особый порядок правового регулирования, выражающийся в определенном сочетании юридических средств и создающий желаемое социальное состояние и конкретную степень благоприятности либо неблагоприятности для удовлетворения интересов субъектов права.» [158, C. 16 – 29, Приложение 2, 7].
8
«.Правовой режим представляет собой специфический механизм правового регулирования, его особый порядок, направленный на конкретные виды субъектов и объектов.»[158, C. 16 – 29, Приложение 2,8].
Мы уже обращали внимание на то, что почти ни один современный автор при изучении правовых режимов и связанных (зависимых, производных, смежных и т. п.) с ними явлений, никогда не уточняет (как это делал С. С. Алексеев), о каких именно правовых режимах идёт речь, считая, что всё для всех очевидно автоматически. Но тогда возникает сомнение: если позиция по термину «правовой режим» (смысл по Н. И. Матузову, А.В.Малько [158, С. 16–29]) всем ясна и не требует дополнительных пояснений, почему до сих пор: 1) отсутствует типовое, универсальное определение сущности; 2) отсутствует полноценная структура теории и самого правового режима (современные авторы изучают только элементы и не исследуют связи); 3) различны и сами элементы правового режима от автора к автору, выполняемые функции и другое.
Можно ещё раз констатировать, что в современной отечественной теории правовой режим всегда имеет «подчинённое положение» и его сущность «вытекает» (с чем соглашаются почти все авторы) из сущности правового регулирования. Отсюда ясно, что абсолютным приоритетом становится изучение всех граней правового регулирования, так как только через эти грани получают свои научные смыслы и определения грани общеотраслевого, отраслевых типов и видов правовых режимов и других единиц-элементов современной теории. Из наших рассуждений логично следует, что существующее положение правового режима, напрямую зависящее (подчинённое) от сущности правового регулирования, не позволяет:
– представить несколько иную «сквозную модель построения» теории именно правовых режимов (а не правовых режимов регулирования), но с использованием правового регулирования как второго стержня построений в теории и объяснить объективный смысл базового (для всех режимных категорий) явления «режим» и специфику правового режима науки права;
– вернуться к «классической» (на новом витке её развития), однозначно понимаемой всеми, типовой, универсальной схеме «сквозного построения» единиц-элементов теории, использующей свою (независимую от правового регулирования) сущность для всех типов и видов правовых режимов, для чего создать типовую, универсальную схему «сквозного построения ядра структуры», обозначить её элементы и связи (связи ни в существующей теории, ни в структуре правового режима сейчас не обозначаются и не исследуются) с последующей спецификой элементов и связей для конкретного правового режима;
– создать основу типового, универсального: содержания, функций элементов и связей ядра структуры, независимого от типа или вида правового режима, со спецификой для конкретного правового режима, а также обозначить дополнительные типовые, универсальные элементы и связи ядра структуры и провести их исследование;
– попытаться «запустить полный цикл» практического применения альтернативных положений теории правовых режимов.
Всё это, конечно, будет выполнено не сразу, не в одной работе, но это есть основы построения единой «сквозной теории правовых режимов» (для правовых режимов, а не для правовых режимов регулирования) в её классическом [9] («неоклассическом») понимании, о чём и говорила Г. С. Беляева [108]. Как подтверждение и пример правоты наших рассуждений можно указать, что в настоящее время структура (понимаемая многими пока как простой набор элементов) имеет значительные различия в своём восприятии у разных авторов, даже когда структура представлена только в виде элементов (хотя отдельные авторы упоминают об их взаимосвязях, но эти взаимосвязи не исследуются и даже не обозначаются, т. е. не идентифицируются).
9
Здесь под сутью классической теории понимается чёткое системное построение её единиц-элементов, согласно правилам построения научной теории.
Например, в современную структуру правового режима включаются:
– согласно Г. С. Беляевой: «…правовые средства различного состава и уровня (простые и комплексные): элементы механизма правового регулирования (правовые нормы, отношения, акты реализации права, юридические факты и т. д.), гарантии реализации правового режима (в том числе юридическая ответственность за нарушение режимных требований), правовые принципы, цели и способы правового регулирования.» [108, С. 15];
– согласно Н. И. Матузову, А. В. Малько [158, С. 16–29] и др., общеотраслевой (общий) правовой режим включает в структуру следующие элементы: 1) нормы права, 2) юридические факты, 3) правоотношения, 4) акты реализации прав и обязанностей, 5) правоприменение, а также: 6) субъекты, 7) их правовые статусы, 8) объекты, 9) методы взаимосвязи конкретных видов субъектов с объектами, 10) систему юридических гарантий;
– Д. Н. Бахрах, Б. В. Россинский, Ю. Н. Старилов и др., представляя отраслевой (административный) правовой режим [56, 816 с.], включают в его структуру элементы, чем-то похожие на элементы схемы структуры Н. И. Матузова и А. В. Малько (но с несколько иными наименованиями и более крупные по выполняемым функциям), которые (элементы) затем разъединяются на составляющие.
Итак, «подчинённое» восприятие сущности правового режима значительно усложняет и восприятие его основных функций (в современном понимании: основных направлений воздействия правовых режимов на урегулирование общественных отношений – экономических, политических, культурных и т. д., создающих необходимую степень благоприятности (преимущества) или неблагоприятности (ограничения) этих отношений и характеризующих их регулятивную, охранительную, воспитательную и иную роли).
Хотя сегодня явление «правовой режим» активно используется как на бытовом уровне, так и в нормативно-правовых актах различного уровня и иной научной литературе, но оно остается одним из наиболее сложных и недостаточно изученных в правоведении (например, не решён вопрос по статусу, а статусы – это целая система, которую мы только вскользь задели в статье «Правовые статусы: современное и альтернативное восприятие» [174]).
Надо заметить, что в строго научном понимании на данный момент мы не имеем отечественной теории правовых режимов, хотя бы потому, что не исследованы межэлементные связи правового режима, а в самой теории идёт фактическая подмена понятий в базовых явлениях, когда в качестве базового в отечественной теории используется понятие «правовое регулирование» (которое, возможно, подходит к теории «правовых режимов регулирования»). При предлагаемом нами возврате к классическому варианту «сквозного» построения единиц-элементов теории, в качестве базового необходимо изучить явление «режим», а затем – «правовой режим» со своей спецификой, являющийся одним из базовых для науки права (и конкретно для теории правовых режимов).
Отметим: отсутствие однозначности восприятия сущности некоторых явлений (например, явления «правовой режим») приводит к тому, что на законодательном, правоприменительном и исполнительном уровнях любая юридическая конструкция (например, цепочка «право – правовое регулирование – правовой режим») нередко бездействует либо действует нечётко как в силу неоднозначности (нечёткости, неадекватности и т. д.) восприятия текста закона (когда в его основе стоит многозначное явление), так и в результате погрешностей юридической техники (например, отсутствия в конкретном случае необходимых элементов, обеспечивающих бесперебойную работу юридической конструкции), а это негативно отражается и на качестве правоприменительного и исполнительного процессов. Эти противоречия практики применения также могут рассматриваться как одна из причин появления и актуальности нашей работы (например, в плане общего исследования правовых режимов, в плане применении новых методик изучения и т. д.).