Правый глаз дракона
Шрифт:
Ратиниара подняла один из скомканных листов с пола и разгладила. Почерк у вампира был резкий и размашистый, по достаточно четкий.
«Если усилить заклинание Ксеора мышьяком и волчьим глазом, обратный коэффициент увеличится до 10, что составит…»
Строки были перечеркнуты крест-накрест, и внизу стояла приписка:
«1. Не работает, чтоб все сдохли. 2. Все равно слишком медленно».
Эльфийка отложила лист обратно на пол. Последнее время магические эксперименты вампира носили ненормально странный
– Л'эрт! Я серьезно! Ну оторвись ненадолго от своих бумаг! Я уже неделю не могу с тобой нормально поговорить! Ну пожалуйста.
Вампир поднял голову и устало потер переносицу, захлопывая какой-то старый манускрипт в зеленом переплете. Выцветшими от времени буквами на корешке было выведено «Легейя. Темпоральные изыскания».
В неверном свете свечи кожа вампира казалась восковой.
– Я же правда занят. Что-то случилось?
Ратиниара неожиданно замялась:
– Ну… да… то есть нет… то есть…
Л'эрт задумчиво уставился на ее топкие пальцы, нервно вертящие одно из его перьев.
– Угу. Ну хорошо, что случилось, ты сама не знаешь. Ты об этом и хотела поговорить?
– Нет-нет. – Она попыталась положить перо обратно и перевернула при этом чернильницу. Поверх лежавших на столе исписанных листков растеклась синяя лужица. Л'эрт вздохнул, наблюдая, как чернила уничтожают его записи. Придется тратить время на их восстановление, а времени, как назло, все меньше и меньше.
– Все интересней и интересней. У тебя неплохо получается. Продолжай.
– Я… я не хотела… – Щеки эльфийки залил румянец. Она попыталась вытереть чернильную лужицу своим носовым платком, в результате чего синие брызги полетели во все стороны, включая рубашку вампира. Он перехватил ее руку:
– Белочка, в чем дело?
– Понимаешь… я беременна.
Л'эрт изумленно уставился на псе и тупо переспросил:
– Что?
– Я беременна, – повторила она едва слышно, избегая встречаться с ним взглядом.
Л'эрт нахмурился. Тональность разговора навряд ли предусматривала вполне логичный с его стороны вопрос: «А от кого?» – себя-то он вроде как не мог включить в список при всем желании. Вампиры вообще редко фертильны, да и в этих редких случаях, как правило, полностью теряют эту способность максимум через сто лет после инициации: при падении температуры тела некоторые процессы становятся невозможными. С другой стороны, Ратиниара по-прежнему производила впечатление безоглядно влюбленной в его персону, в связи с чем Л'эрт не понимал, что ему думать. Для какого из правил более вероятно исключение?
– Э-э-э… – невразумительно промычал он.
– Ты бы хотел иметь ребенка?
На это ответить было проще.
– Ну вообще-то да. – Он изобразил нечто, долженствовавшее служить улыбкой. Ратиниара по-прежнему избегала встречаться с ним взглядом. На лице эльфийки появилась тень. Вампир недоуменно поднял бровь. – Белочка, я сказал что-то не то? У меня сложилось впечатление, что тебя не порадовал мой ответ. Ты не хочешь рожать?
Ратиниара вздохнула:
– Нет. То есть…
Руки ее, не слушаясь воли хозяйки, нервно зашарили по краю стола. Л'эрт торопливо отодвинул
– Ты меня пугаешь. Еще чуть-чуть, и я тоже начну нервничать. Честное слово!
– Просто если бы ты не хотел детей, было бы проще. – Она нервно стиснула руки в замок и почти беззвучно закончила: – Потому что я не уверена, что беременна от тебя.
Л'эрт где-то в глубине души ощутил слабый-слабый укол разочарования. Но в конце концов, чего он хотел-то? Чудес не бывает.
Он не заметил, что пауза слишком затянулась.
Ратиниара сдавленно выдавила:
– Прости, – и метнулась к лестнице, ведущей на верхние этажи замка. Л'эрт одним движением перемахнул через заваленный бумагами стол и перехватил эльфийку. Щеки ее были мокрыми от слез.
– Т-ш-ш… – Он прижал ее к себе, гладя мягкие черные кудри. – Все хорошо.
Ратиниара подняла голову:
– Нет, не хорошо! Как ты можешь такое говорить! Или тебе все равно, с кем я… – Она не закончила, жалобно всхлипнув.
Л'эрт подавил желание выругаться. Разговор принимал явно нежелательный для него оборот. Строго говоря, ему не было совсем уж безразлично, спит ли эльфийка с кем-то еще, но это было скорее реакцией собственника по отношению к любимой игрушке. Вот только он сомневался, что ее устроит такой ответ.
– Ну перестань… Я просто… эм… несколько ошеломлен всеми этими… эм… новостями. – Он нашел ее ладони и сжал их. Руки эльфийки явственно дрожали.
– Я зря все это сказала, – тихо выдавила она. – Мне надо было потихоньку избавиться от беременности. Но мне так хотелось от тебя ребенка! А сейчас я даже не могу быть уверена, что он твой! Боги, это так несправедливо! – Она снова расплакалась.
– Ратти, милая. – Он осторожно отер слезы с ее лица. – Я ничего не понимаю. Я правда не понимаю.
– И не надо! Забудь, я ничего не говорила!
Он слабо улыбнулся:
– Не могу. Я ревную, в конце концов.
Ратиниара уставилась ему в глаза:
– Ты говоришь неправду. Ты не можешь меня ревновать. Я же для тебя только девка из борделя.
Л'эрт задумчиво провел пальцами по нежной коже ее ладоней. Кажется, он все-таки опять вляпался. Точнее, еще. нет, но, проклятье, она же ждет опровержения своих слов. Можно, конечно, отшутиться… Но она дважды спасала ему жизнь. Он у нее в долгу. Маленькая ложь и маленький кусочек счастья для нее. И большая куча проблем. Вампир криво усмехнулся про себя и склонился к лицу эльфийки.
– Я люблю тебя. – Он мягко поцеловал ее.
Он склонился в изящном поклоне, опустившись на правое колено. Перья шляпы подмели каменный пол.
– Несравненная, окажи мне честь стать моей женой.
– Уходи, Л'эрт. И не смей надо мной больше издеваться. – Она повернулась спиной, черный шелк волос рассыпался по алому платью. Он переместился плавным движением, заглядывая в ее лицо.
– Валь, я вовсе не издеваюсь. Честно. Выходи за меня.