Прайд Саблезуба
Шрифт:
– Нет тут никакой тайны, я честно все скажу! Если я смогу обтянуть эту штуку шкурами так, что внутрь ее не будет затекать вода, то получится лодка. На ней можно плавать как хочешь – независимо от того, куда течет вода. Хочу плыть вниз по реке. Там – далеко – в нее справа впадает другая река. По ней я буду плыть вверх, в смысле – против воды, сколько смогу. А там посмотрим.
– Зачем?
– Хочу увидеть другие края, другую землю. Посмотреть, как там живут люди.
– Там есть люди?!
– Конечно, есть. Вы же сами пришли откуда-то оттуда, правда?
–
– Да, я знаю. Хочу посмотреть, как сейчас там – на юге, за горами. Здесь теперь будет трудно жить, может, есть смысл переселиться туда?
– Нет, Семхон, – качнул плешивой головой Кижуч, – это тебя какие-то злые духи мучают. Лечить тебя, сам понимаешь, здесь некому, да с твоими духами ни один шаман и не справится, наверное. Так что ты уж сам как-нибудь… Если тебе, чтобы выздороветь, надо куда-то плыть – плыви. Только объясни бабам, как эту штуку шкурами обшить, – они же никогда такого не делали.
– Объясню, – сказал Семен и почти обрадовался: самому ему возиться с обшивкой пришлось бы до осени.
Все опять надолго замолчали. И вновь Семен не выдержал чужых взглядов:
– Ну, говори, Бизон! Ты же хочешь что-то сказать, да?
– Хочу. Возьми меня с собой, Семхон.
– И меня, – робко попросил Перо Ястреба.
– Цыц, молодежь! – рыкнул на них Медведь. – Ваши туши никакое кожаное корыто не выдержит. И плавать вы не умеете! А, Семхон? Ежели по дороге хьюгги встретятся – скальпов поснимаем от души! А, Семхон?
– А что, можно же второе корыто сделать! – не сдавался Перо.
Завязался спор. Семен в нем не участвовал. Он пытался сглотнуть ком в горле: «Что я для них? Кто я им? Зачем они…» Наконец справился, задышал, прокашлялся. И сказал робко и тихо:
– Погодите вы, люди племени лоуринов… Погодите, не надо так… Не надо… Я… Я люблю вас, мне без вас будет очень плохо… Но… Но я пойду один. Это мои демоны, моя боль, моя борьба. Делиться нужно хорошим, а плохим-то зачем? А вы… Вы нужны здесь. Я не прощу себе, если из-за меня кто-то из вас погибнет – покинет Средний мир раньше времени. Не прощу… Так что не надо… Я вернусь. Вернусь, потому что вы мой род, мое племя.
Помолчали. Потом Бизон сказал:
– Мы верим. Женщины сошьют тебе запасную одежду и обувь. Сколько малых дротиков ты хочешь взять в путь?
– Пять штук есть… Хорошо бы еще пять. А еще крючки, гарпун, леска…
– Что такое «леска»?
– Я все объясню, Бизон, все… Это вам тоже пригодится. Спасибо тебе… – Он хотел еще что-то сказать, но не смог, потому что с пронзительной ясностью вдруг понял, что действительно скоро покинет этих людей. Покинет и немедленно пожалеет об этом – до зубовного скрежета. Но иначе он поступить не может. Не может, потому что побежденному жить незачем.
Потом они ушли. Кижуч задержался, сделав вид, что у него разболелось колено и ему трудно встать. Семен подошел и протянул руку, предлагая помощь. Вообще-то это было нарушением традиционных отношений между мужчинами племени, но к Семеновым причудам здесь почти привыкли (как он думал). Тем не менее старейшина благополучно поднялся сам. Прикинув, далеко ли отошли
– Ты вот что, Семхон… Такое дело… Мы давно хотели тебе сказать, а теперь оказалось, что ты уходишь. Ну, пока еще здесь… Детей совсем мало осталось, мало совсем. Понятно, что тебе сейчас не до этого, но… Ты бы не отказывался от баб, Семхон, а? Ну, сколько сможешь… Твои сильные должны получиться, а?
– Я постараюсь, – вздохнул Семен. – Дети нужны…
И работа закипела. Семен смотрел на все это и думал, что, наверное, никогда не сможет до конца понять своих «сородичей». Ведь от силы год прошел, как он появился в этом мире… Люди выжили чудом, лишились почти всего, кое-как пытаются наладить жизнь – и вот все бросили и дружно собирают в дорогу Семхона Длинную Лапу. Никто ведь им не приказывал, просто «уважаемые люди» выразили пожелание, что хорошо бы… С точки зрения нормального человека, было бы логичнее, если бы они, наоборот, утратили к нему интерес, перестали бы замечать: пользы больше не принесет и, скорее всего, уже не вернется. А вот поди ж ты!
Обшивка для лодки была изготовлена за несколько дней. На нее пошли шкуры все тех же несчастных овцебыков, с которых была удалена (почти) шерсть. Что уж там с ней делали женщины, трудно даже представить, но работали они целыми днями, предоставив мужчинам питаться «всухомятку». Изделие было сшито из четырех кусков довольно плотным внутренним швом, по форме повторяло каркас, но было, конечно, несколько больше, – как снять точные размеры с предмета такой сложной формы, Семен так и не придумал. Как соединить в одно неделимое целое каркас и обшивку, он тоже представлял довольно смутно. Тут уж пришлось думать не столько головой, сколько руками.
Обшивка должна быть натянутой. Ребра каркаса все равно, конечно, будут выпячиваться и тормозить движение, но тянуть надо – иначе это будет полный разврат. А как? Пришить изнутри петли и последовательно притянуть за них шкуру к шпангоутам и продольным ребрам жесткости? Это, наверное, технически правильно, но конструкцию начнет перекашивать во все стороны, и, самое главное, любое пришивание – это новые сквозные дырки, которые придется чем-то заделывать. В общем, Семен решил пойти по самому простому и безопасному для материала пути – попросил пришить десятка три петель по верхнему краю. Пока это делалось, он спешно плел «в косичку» кожаные веревки из тонких полосок шкуры.
Обшивку он разложил на траве. Сверху водрузил каркас килем вниз и начал процесс совмещения одного с другим. Он продолжался несколько дней. Подняв кожаные борта, Семен продевал в петли ремни и стягивал их через верх крест накрест, стараясь делать так, чтобы не было складок. Верхний обвод был выполнен из связанных друг с другом палок толщиной 4–5 сантиметров. В горизонтальной плоскости он опирался на две распорки – Семен наивно полагал, что этого будет достаточно. Как только он начал натягивать обшивку, немедленно выяснилось, что таких распорок нужно не две, а четыре, шесть, десять… А лучше вообще сделать сплошную палубу. В общем – кошмар!