Прайд
Шрифт:
Торрин добродушно рассмеялся и пропал из вида. Ещё некоторое время раскаты его хохота доносились до моих ушей, а потом они стихли, и я осталась одна в опустевшем кабинете, пронизанном тёплыми пыльными лучами. И вдруг я отчётливо поняла, что больше никогда не увижу этого огромного сильного кота, со всем его занудством и неизменным дневником. Всё уходило, исчезало, растворялось. Вся прошлая жизнь дрожала на грани бесконечной тьмы, где не существовало ничего и никого.
Беспощадная память подсказывала – так уже было. Безмятежный танец по упругим лепесткам ярких цветов, под переливы свирели беловолосого
Я не боялась смерти. Мне было жаль все эти воспоминания, исчезающие вместе со мной. И чёртов Дварра, пристально разглядывающий меня, был частью моего прошлого и не хотелось терять даже этого мерзавца. Акка! Эта сучка вычёркивала всю мою прошлую жизнь и за одно это её стоило прикончить. Ну ладно, попробуем.
Я встряхнулась и гордо вскинула подбородок: больше никаких признаков слабости. Лев, на пороге, прищурился и спрятал когти, пропуская меня.
– Что дальше? – негромко поинтересовался он, – будешь догонять здоровяка? Или утешать подранка? Передумала навестить нашу богиню?
– Мне кажется, у тебя имеется один лишний орган, – хмыкнула я, – будь ты немым, я, пожалуй, смогла бы вытерпеть твоё присутствие. Недолго, но смогла бы. Как могло случиться, что в живых остался самый тупой лев этой грани? Конечно же я пойду к Акке и обязательно возьму тебя.
– Ну, спасибо.
– Хочу увидеть, как она тебя прикончит. Хоть одно доброе дело совершит.
Дварра начал беззвучно смеяться, а я вернулась в комнату к Мирре. Кот уже сидел на огромной кровати и сумрачно рассматривал незаживающие раны. Энергия продолжала покидать его тело, но уже не так, как прежде. Лев нуждался в пище, а я ничем не могла ему помочь. Лишь присесть рядом и обнять, поцеловав в щёку. Сейчас? Нет, чуть позже. Пусть ему станет лучше.
Мирра послал мне едва различимую мысль, и я опять поразилась: насколько он ослабел, прежде мы понимали друг друга почти без слов. Исполняя просьбу друга, я помогла ему встать на ноги и медленно отпустила. Лев покачнулся, но сумел удержаться в вертикальном положении.
– Великолепно, – пробормотал он и горький смешок сорвался с белых губ, – пожалуй, я даже сумею слегка пошевелиться, когда гиены начнут рвать меня на куски
– Заткнись, – оборвала я его, – никогда раньше ты не ныл, не стоит начинать и сейчас. В случае чего, я сумею удержать тебя в положении, достойном льва. Скажем, если будем трахаться – всё сделаю сама и никому ничего не расскажу.
– Договорились, – кот сделал пару шагов и поморщился, – нет, действительно, всё не так плохо. Вот оттягивать наш поход не стоит.
– Это точно, – согласился Дварра, вливаясь внутрь, – похоже тебе недолго осталось, мой дырявый друг. Но, если поторопиться, ты сумеешь прикончить парочку гиен, из тех, которые послабее.
Мне хотелось разорвать говнюка, но Мирра заулыбался, и я решила обождать с решительным ответом. После, всё после.
– Зебба, – вдруг сказал Мирра, поворачиваясь, – ты помнишь этот зал? Я только сейчас сообразил… Ты специально притащила меня сюда?
Специально? Да я нашла первое подходящее помещение! Кто мог предположить, что им окажется именно наша спальная комната. Торрину здесь не нравилось, а с остальными хищниками у меня не было столь серьёзных отношений, чтобы приводить их в это алое бархатное барокко. Тогда, первый раз, сразу же после бесконечных шатаний под проливным дождём, мы ввалились во дворец через огромное окно на втором этаже и угодили прямиком сюда. Пусто, ни души, только лёгкий аромат чего-то пряного и приятное касание мягкого ворса к пяткам.
Мирра стоял посреди комнаты и его обнажённое тело светилось в лучах крошечных светильников, затерявшихся в тяжёлых портьерах. Я лежала на гладком шёлке покрывала кровати и любовалась прекрасным львом. Жаль всё же, что кот, обративший меня, не принадлежал к моему прайду. Почему так получилось – я не знаю. Говорят, Мирра сам так решил. Именно поэтому, мы очень долго не виделись, до случайной встречи под дождём. И там, под стрелами молний, под оглушающие раскаты грома, произошёл ещё один взрыв. Внутри.
Я мгновенно вспомнила это лицо, тёплый свет жёлтых глаз и таинственную полуулыбку чувственных губ. И не просто вспомнила, а навсегда оставила в памяти, чтобы касаться незримых черт и ласкать призрачный облик.
Кот неторопливо приблизился и лёг рядом, положив ладонь на мой живот. Словно мириады взбесившихся мурашек устроили забег по коже.
– Щекотно, – прошептала я и нахлынула волной, слившись губами и всем остальным телом.
– Жаль, – пробормотал Мирра, с улыбкой озираясь, – как всё уходит.
Я промолчала: слишком много было того, что хотелось сказать. Если бы времени оставалось немного больше… Впрочем, к чему лукавить? Ещё десяток дней назад, когда не начался этот ад, я была уверена в несокрушимой бесконечности нашей жизни. Впереди лежали мириады граней, лет и приключений. Мирра, прости меня, но я, по-прежнему, не знаю, как выразить свои чувства.
– Пошли, – сказал кот и опёрся о моё плечо, – вот до чего дошло: кошка помогает мне передвигаться.
– Не обольщайся, – проворчала я, с удовольствием ощущая его терпкий аромат, – вы никогда не могли обойтись без нашей помощи. Самостоятельные львы – ха! Да никто из вас, здоровенных увальней, не способен поймать даже собственное ухо.
Дварра ожидал нас в гостиной – огромном зале с массивными колоннами в форме обнажённых женщин, поддерживающих свод купола. Вся мебель оказалась изломана, а ковры изорваны в клочья: похоже гиены успели побывать и здесь. Чёртовы отродья, напоминающие оживших глиняных истуканов – ни капли энергии, только омерзительно холодные тела и смертоносные когти!
Мирра осторожно отстранил меня и подошёл к высокому: в полстены, окну, расколоченному вдребезги и выглянул в сияющий солнечный день. На его красивом лице появилось мечтательное выражение, словно он сочинял одну из своих баллад. Я обожала слушать сочинения кота, но никогда в этом не признавалась, критикуя за цветастость слога и излишнюю слюнявость. Лев не обижался, а улыбался в ответ и легонько покусывал за ухо.