Прайд
Шрифт:
– И для этого нужно взять зажжёный факел и словно безумный, бегать по двору? – хмыкнул я, – это, знаешь ли, верный путь в лапы одного из милых паучков, проживающих здесь. У жертвы, без всякого сомнения, наступит полное единение с природой, и жизненная сила в виде желудочного сока, потечёт по их телам растворяя кожу к чёртовой матери. А без кожи куда им идти? Только в этот, твой свет. Ну или на тот свет. Там и будут общаться с высшим разумом.
Почему-то с каждой фразой, я всё больше озлоблялся, пока не стал буквально выплёвывать слова. И всё это время, Наташа спокойно выслушивала меня, скрывая лицо в пляшущих тенях. Только глаза её блестели, словно два бриллианта. Я умолк, и обнажённая
– Твоё сердце наполняет мрак и этот мрак смотрит на мир твоими глазами и говорит твоим ртом, – Ната почти растворилась во тьме, – бедный маленький львёнок, потерявшийся в ночи. Бедный львёнок…
Я хотел догнать её, однако ноги словно приросли к земле. Оставалось смотреть, пытаясь разглядеть лицо, но пляшущие тени скользили вокруг, укрывая яркие глаза и губы, повторяющие одну и ту же фразу. А потом слова стихли, и призрачная фигура вовсе растворилась среди пляшущих факелоносцев. То ли кошка спряталась за ним, то ли вновь стала невидимой, как это умела только она. Одно время я упорно пытался научиться хитрому фокусу, при полной поддержке Наташи, но так и не сумел понять, в чём соль. Единственное, мне стало ясно – это не имеет ничего общего с нашей способностью изменять облик
Мне почудились странные призрачные фигуры, скользнувшие следом за львицей, но видение оказалось столь мимолётно и могло быть частью Наташкиной магии. Я, изо всех сил, потряс головой, отгоняя морок, насланый кошкой и направился прямиком ко дворцу. Охрану успели заменить и два новых металлических истукана неподвижно стояли под ярко пылающими факелами, вытаращив на меня две пары остекленевших глаз. Если быть совсем точным, то смотрели они сквозь моё бренное тело, словно ко входу никто и не приближался. Не знай я о кое-каких суевериях местных вояк, мог бы подумать, будто научился Натахиному фокусу.
Проходя мимо я не удержался и стукнул кончиком пальца по шлему правого охранника, вызвав глухой надтреснутый звук битого горшка.
– Есть кто-нибудь дома? – пробормотал я.
Лицо стража искривилось в непонятной гримасе, словно он собирался разразиться рыданиями. Или чихнуть. Но ни того, ни другого так и не сделал.
В коридоре тускло чадили масляные светильники, распространяя вонь раскалённого металла и дешёвого масла. В этом паршивом освещении казалось, будто ты идёшь по бесконечному туннелю, который оканчивается бескрайним морем непроглядного мрака. Фигуры загадочных зверей, торчащие из стен, в мятущемся свете начинали оживать и вращать уродливыми головами, намереваясь вырваться из мёртвого камня, поглотившего их тела. Всё это напоминало дорогу в преисподнюю, как её представляют местные фанатики. Стоило сравнению прийти в голову, и я тотчас вспомнил Наташины слова, не удержавшись от кривой ухмылки.
Впрочем, улыбался я недолго. Ровно до того момента, пока не увидел дверь в мои, так сказать секретные, аппартаменты. Она вновь оказалась открыта и слабый свет падал наружу. Даже не имея семи пядей во лбу, я мог догадаться о новом визите непрошенных гостей. Если только протухший посланец протухшего Хамида не восстал, для изучения комнаты, где его прикончили. Почему-то надежды на это почти не было.
Пробормотав под нос парочку выражений из тех, которые священники запрещают произносить благоверным, я скользнул внутрь. Урок, полученный сегодня, взывал к осторожности. Шкура у меня оставалась одна, и я очень хотел, сохранить её целостность. Ни единого звука не доносилось до моих ушей, но я совершенно отчётливо ощущал постороннее присутствие. И судя по тонкому аромату духов – это была женщина. Это, естественно, ещё больше настораживало.
Ступая тише, чем кот в сухих камышах, я подошёл к арке и осторожно высунул голову. Крутящийся шар моего светильника едва озарял помещение тусклым светом, окрашивая стены разноцветными полосами. Впрочем, этого оказалось вполне достаточно, и я увидел незнакомца, вольготно расположившегося в моём кресле. Неизвестный не двигался, и я было принял его за ещё одного покойника, оставленного мне. Для коллекции. Однако, тело (красивое женское тело) шевельнулось, повернув голову в сторону выхода. Томный голос, полный скрытой жажды, прошелестел:
– Ну и долго ты собираешься топтаться на пороге собственной комнаты? Заходи, чувствуй себя, как дома.
– Я уже начал задумываться, – сказал я угрюмо, – на кой чёрт мне вообще нужны двери? Тем более, такие секретные. Снести их к чёртовой матери и пусть, кто угодно, приходит, располагается в моём любимом кресле и делает, что угодно. Ольга, скажи пожалуйста, ты прочитала на стене надпись: Добро пожаловать? Или там был какой-то указатель?
Львица расмеялась и поднялась на ноги, прогнувшись всем телом. Сейчас кошка была в чем-то тонком, облегающем её, словно вторая кожа, только ещё лучше. Материя подчёркивала каждую выпуклость улучшая то, что казалось, улучшать было некуда. Мордочка львицы выражала благодушие и миролюбие, словно и не было наших сегодняшних разногласий. Приблизившись, Ольга порывисто обняла меня и потёрлась головой о грудь.
– О, указатель там был, да ещё и какой! – промурлыкала она, с едва ощутимой усмешкой, – целых два указателя, один на другом. Но тот – бородатый, с кинжалом в груди, меня не слишком заинтересовал – мало ли кого могут прирезать во дворце? А вот когда стражники убирали труп Драмена, я обратила внимание на его идеальное состояние. Нет, конечно, он мог отбросить копыта от передоза, но у меня нос почуял нечто неладное. Поэтому я огляделась…Нет, нет, не так! Я ОГЛЯДЕЛАСЬ и немедленно обнаружила чью-то норку. Забралась сюда и что вижу? Это же мрачное логово нашего вожака! Да кстати, мне здесь очень даже понравилось. Очень-очень понравилось и я собираюсь регулярно навещать моего котика для сексуальных утех. Как тебе эта идея?
– Да ты верно шутишь? – я даже поперхнулся, – думаешь я останусь здесь после того, как ты узнала про мою комнату? Ха!..
– Ну почему ты мне не доверяешь? – почти простонала Ольга и её губы потянулись к моим, источая терпкий запах, способный свести с ума кого угодно. Аромат и прижимающееся ко мне упругое тело дурманили голову, почти вынуждая поцеловать упругие губы, между которых виднелся острый алый язычок. Рыкнув, я потянул кошку к себе…
Стук каблучков за спиной слегка отрезвил, и я отстранился, повернув голову. Под аркой стояла Галя и подбоченясь, с обидой, смотрела на нас.
– Ну и за каким чёртом ты погнал меня наверх? – яростно тряхнув головой спросила она и сверкнула тёмными, словно ночь, глазами, – чтобы вы могли без помех потрахаться в моё отсутствие?
– Мы можем заниматься этим и у тебя на глазах. Показать, как это надо делать! – Ольга легко выскользнула из моих объятий и направилась к Гале, самодовольно ухмыляясь и тихо мурлыкая под нос, – нежели такая неудачница, как ты, могла помыслить о соперничестве со мной? Те офицерики, которых я приютила после того, как они сбежали от тебя, не жалели об этом, даже перед смертью. Знаешь, как они называли тебя? Белобрысое бревно!