Праймзона
Шрифт:
— Меньше нужно было играть в карты, должничок, — криво усмехнулся Гуго.
— Мои долги — это мое дело! — все больше распаляясь, кричал Рутгер. — Я всегда отдаю долги! Я никогда не мошенничаю с долговыми расписками! Это кто угодно подтвердит! И, если уж на то пошло, я абсолютно точно знаю, что Гуго среди моих кредиторов нет!
С последними словами Рутгер посмотрел на нотариуса Пратта. Мол, вы-то как представитель закона и порядка должны понимать такие элементарные вещи.
— До вчерашнего дня меня среди кредиторов действительно не было. Но со вчерашнего дня — я есть! — и с торжествующим видом Гуго вынул из рукава
Рутгер попробовал сдать назад. И задействовал свое обаяние, которое он, под влиянием женского пола, был склонен сильно переоценивать.
— Но Гуго… брат… — с задушевной шулерской интонацией начал он. — Давай поговорим как мужчина с мужчиной… Как лорд с лордом… Давай не будем давать нашим детским… разногласиям влиять на наши нынешние взаимоотношения… Да, я понимаю, что я должен теперь одному тебе… Но, мне кажется, так даже лучше! Ведь ты гораздо умнее и сговорчивее этих пошлых мелочных козлов, что были моими кредиторами раньше… С тобой можно говорить рационально… И я обещаю тебе, как человеку рациональному, как человеку, равному мне и в знатности, и в доблестях, что я отдам тебе всё, вплоть до последней монеты, дай только мне время… Ну, например, месяц. Или даже две недели. Да! Две недели мне хватит чтобы отыграться!
— Отыграться? Да ты шутишь! — с этими словами Гуго расхохотался, притом так громко и гнусно, что даже жаворонкам в высоких небесах — и тем было ясно, что лорд Ферткау ни во что не ставит Рутгера ни как игрока, ни как человека. И уж подавно не считает Рутгера равным себе в плане “знатности” или “доблестей”.
Душу Рутгера затопила горечь обиды.
— То есть ты стоишь на своем? И не хочешь договариваться? Улаживать дело миром? — в последний раз спросил он.
— Нет. Я этого не хочу, — твердо сказал Гуго и скрестил на груди руки. — Я хочу получить замок Медная Крепь. Понимая сие расширительно, то есть как собственно Медную Крепь и как Цитадель Аиста. Ведь вторая, согласно Имперской Книге Всеобщего Учета, является неотъемлемой частью первой.
— Что ж, замок Медная Крепь выдержал немало осад… Не сдастся он и сегодня! — воскликнул Рутгер и позвонил в серебряный колокольчик.
Глава 3. Наши против ваших
“Применение грубой физической силы — не самый лучший способ доказательства своей правоты. Хотя и самый приятный…”
Дежурная команда героев, пробавлявшаяся игрой в кости в надвратной башне Медной Крепи, примчалась на зов своего лорда мгновенно.
Благо огромный волк егеря Людвига по кличке Зубан мог, хотя и не без труда, вынести всех троих!
Спешившись, герои встали в одном шаге за спиной своего господина.
То были трое знатных удальцов: Дитер, знаменитый боец-крысолов, Тео по прозвищу Человек-без-Лица, и красавец егерь Людвиг, кумир всех окрестных мещанок и их безвкусно разряженных дочерей.
В присутствии героев, каждый из которых стоил трех десятков имперских гвардейцев, Рутгер осмелел окончательно и перешел
— Или вы сейчас уберетесь туда, откуда пришли, или я буду вынужден применить силу! — сообщил он троице во главе с Гуго Ферткау и, для демонстрации своей решимости, по-хозяйски упер кулаки в бока.
Однако вместо того, чтобы проявить свое хваленое “благоразумие” и ретироваться, сохраняя остатки достоинства, лорд Ферткау решительно ответил:
— Ни за что! Убирайся сам и не забудь прихватить своих недокормленных героев! И запомни: это ваш последний шанс уйти целыми и невредимыми!
— Что ж, вы сами напросились! — ухмыльнулся Рутгер. — Тео, Дитер! Проучите-ка этих наглецов!
Героев просить два раза не надо было.
Тео, известный своим умением вмиг преодолевать десяток-другой шагов, отделяющих его от противника, вдруг оказался в шаге от Гуго.
Блеснули мечи.
Один клинок Человека-без-Лица — носящий имя Жало, прямой и острый, как мысль ученого гения, — рассек помочи, поддерживающие на брюхе широкие бархатные штаны нотариуса. И штаны эти, по-цирковому комично, рухнули на землю.
Дзенькнула разбившаяся о желтый дорожный булыжник хрустальная чернильница — ее нотариус Пратт, как и большинство его коллег, всегда носил с собой, привешенной к поясу на цепочке. Обнажились мягкие шерстяные подштанники, связанные нотариусу его рукодельной сестрицей Клавдией.
Нотариус зарделся как ребенок. Закрыл лицо руками и… жалобно заскулил от стыда и обиды!
Второй меч Тео — пламенеющий клинок по имени Клюв — в тот же миг, не задев и ногтя на мизинце лорда Ферткау, ловко нашинковал в капусту все бумаги Гуго, те самые ненавистные долговые расписки. И они, словно конфетти, опали в лужу чернил под ногами нотариуса.
Не стоял без дела и крысолов Дитер.
Призванные им из небытия разбойницы-крыски — Пэт, Нут, Дарт, Лето и Босх — вихрем устремились к раззолоченной карете и за считаные секунды в труху изгрызли ее колеса! Оно и неудивительно: недавно их резцы были снабжены специальными алмазными насадками, заказанными Дитером у алхимика Вальдеца — “Лучшего специалиста Империи по прикладной праймологии и нестандартному оборудованию”, как было указано на вывеске, что красовалась над дверью его мастерской.
Горестно вздохнув, карета лорда Ферткау осела на землю.
Лошади испуганно заржали. А затем — обнаружив, что вся сбруя также изгрызена крысами — они зашлись курбетами, оборвали постромки и бросились к сосновому бору, не слушая возмущенных криков возницы.
Гуго, как ни изображал спокойствие, был буквально ошеломлен такой дерзостью своего должника. Конечно, не то чтобы лорд Ферткау думал, что все пройдет совсем гладко… но первый удар он планировал нанести сам!
— Ко мне, мои верные герои! — воскликнул Гуго.
Повинуясь приказу своего лорда, героиня Нора, известная своими магическими навыками абсолютной маскировки, сорвала покровы невидимости с трех своих товарищей, и герои ответили своему лорду нетерпеливым радостным кличем!
— Мы здесь! — кричали они. — И мы всегда готовы прийти на помощь!
Рядом с Норой стояли две прекрасных девушки и разъяренный гигант.
В синем плаще до пят, окруженная невесомым облаком искрящихся снежинок, снисходительно улыбалась Луиза, девушка-зима. Она была спокойна, как сам январь, и холодна, как сталь боевого клинка.