Праздник Дрейка
Шрифт:
– Будет помнить, – сказал тихо. – Это все, что могу.
Уже собрался уходить, когда Ллен почти с безнадегой спросил:
– Но должен же быть выход? Всегда есть…
– Есть, – кивнули ему на прощание. – И ты его знаешь. Единый Ключ.
Единый Ключ, да, думал Ллен, сидя в кресле. Он уже вспоминал о нем. Ключ, превращающий любую дверь в Портал, в том числе временной. Легко программируется (их всех специально обучали), легко перемещается в пространстве. Беда только в том, что на его использование стоит жесточайший запрет, если ты не истекаешь кровью, не умираешь, не находишься
«Дождаться Санару?»
Лиза, если ей сказать о том, что нужно подождать, поймет. Будет терпеливо смотреть в окно день-два-три, сколько нужно, беда лишь в том, что сам он ждать устал. Да и у Санары тоже может быть запрет, Начальник разрешений на создание временных разломов никому не дает.
А Эйдану уже хочется выпить со спокойной душой, оставив все позади, освободившись от вины и ответственности. Чтобы снова стало тихо в башке.
И, значит, Ключ так Ключ. Прыгать в омут, откуда можно не выплыть, тоже нужно уметь.
Когда он начал набирать на спецчасах код, Лиза на диване зашевелилась – в воздухе одна за другой высвечивались цифры. Ллен запрашивал то, чего не запрашивал раньше никогда, вбивал координаты для появления Ключа. После того как тот возникнет, у него будет только три минуты на то, чтобы им воспользоваться. Хорошо, что он прекрасно знает, что делать.
Лиза молчала, хоть уже проснулась – он чувствовал на себе ее взгляд.
Сначала код, который он завершил вводить на часах, переместился в пространство: цифры полыхнули между ковром и потолком, после сошлись в точку – сверкнул луч. А дальше, прямо перед носом Ллена, бескрыло паря в воздухе, возник мерцающий предмет – Единый Ключ. Металлический, осязаемый, твердый и прохладный. Разве что слишком большой, по сравнению с тем, которым Эйдан отпирал замок собственной квартиры.
– Вставай, – приказал он Лизе, – я сейчас запрограммирую Портал.
Дверь уже приметил – подойдет та, которая ведет в кладовку. Нахмурился, принялся точно определять день, место, время, человека, задавал Порталу точнейшие данные о переходе.
– С-сейчас?..
– Да. Мало времени.
Ллен зажал Ключ в руке – сложно сказать, что случится после того, как он его использует несанкционированно, но все это позже.
На то, во что превращается темная неприметная дверь в квартире – сероватое марево, – Лиза смотрела со священным ужасом. Она впервые окончательно поверила Йену про работу в составе Комиссии, когда увидела, как из воздуха в комнате воплотился предмет.
– Сейчас ты туда шагнешь, – инструктировал Эйдан устало. Он стал готов ко всему. Надеялся, что до прихода Дрейка успеет выпить. Хотя успеет и позже, если что. – Окажешься там, где хотела, память сохранишь.
Ей было страшно, ей хотелось пить и в туалет, но он ничего не позволил.
– И все изменишь, поняла?
Коротко дернулась голова.
– А
– Меня ни к чему. Все остальное – да.
– Это… больно? Неприятно?
– Шагай!
Комната от неестественного отсвета марева превратилась в кадр из фильма-триллера.
Он запомнил ее глаза – дикие, напуганные и благодарные. Собственный свитер, спускающийся ей до колен; босые ноги.
«Вот и покутил в баре разок, называется».
– Спасибо, Йен.
Во временной тоннель «лань» шагнула, зажмурившись и задержав, как водолаз, дыхание.
«Там не воняет, – думал Ллен отстраненно. – Наверное…»
(Tom Speight feat. Lydia Clowes – Save Tonight)
Наконец-то все завершилось. Он налил себе виски, сел в кресло, замер.
Дверь в кладовую вернула старое обличье, Лиза исчезла, в комнате теплый свет от торшера в углу – триллер закончился.
Ллену впервые стало почти легко. В пальцах прохладное стекло стакана, по горлу уже стекла алкогольная дорожка. Сегодня он будет спать спокойно, впервые за последние дни.
А через минуту прямо перед креслом появился Дрейк Дамиен-Ферно, босс и Начальник.
Все, как планировалось.
Ллен всегда ему удивлялся, такому простому на вид человеку, способному уничтожить полмира одним морганием. Они все были сложными и умелыми – Эйдан, Кардо, Дварт и Санара, – но рядом с этим тщедушным, на первый взгляд, мужчиной становились примитивными, обычными.
Человек в серебристой форме тем временем ходил по квартире. Долго смотрел на диван, где лежала Лиза, после перевел взгляд на дверь кладовой. И молчал. В этом молчании могло быть зашифровано что угодно – от создания в этот момент нового Уровня до разрушения старого. Но в одном Ллен был уверен наверняка – Дрейк все видит. Нет, не окна и стены квартиры на сорок второй, а то, как в баре Эйдан принял внешность Рихтера, как после трахал его подружку, как к вечеру того же дня сообщил ей неприятные известия.
Ллен пил.
И не нужно признаваться в том, что он взял Единый Ключ – Начальник только поэтому и прибыл. Скорее, нужно вспоминать отставочный код, код увольнения. Если произнести его до вынесения вердикта, значит, признаешь, что совершил ошибку и готов понести наказание. Наверное, это бы что-то исправило или смягчило, но Ллен не мог себя заставить, не хотел. Цеплялся за что-то непонятное.
Дрейк в конце концов повернулся, посмотрел неопределенно. К этому моменту он уже знал и историю, и предысторию, и предысторию предыстории.
«Удобно, – думал Эйдан, – хоть где-то рот лишний раз не открывать».
И заставил себя прочистить горло.
– Код увольнения… называть?
– А очень хочется? – спросил его человек в форме.
– Не очень.
– Тогда не называй.
И сам взял второй стакан, сам плеснул себе виски. Пригубил, поморщился от вкуса – мол, ничего дороже купить не мог?
Ллен в эту минуту ощущал себя провинившимся пацаном, всецело зависящим от воли учителя. И чувствовал, как одна часть желала валяться в ногах, скулить, вилять хвостом и просить прощения, а вторая просто ждала – глухая и немая. Не хотелось уходить с работы, из Реактора, от друзей. Совсем.