Праздник каждый день

Селин Вадим

– Ну чё, братва, скока мы там "капусты" сегодня срубили?
– спросил один мужчина - Денис.

– Мало что-то, десять "тонн", - оповестил его Никита.

– И все?
– разочаровался Ден.

– Ага.

Третий браток, Артур, начищал свои ботинки, (их он носил весной, летом, осенью и зимой) и молчал.

Неожиданно дверь хлопнула - это действовала Даша снаружи.

– Пойди дверь открой, - бросил Артур Денису. Он его послушался, захотел открыть дверь, поднапряг все силы, но её заклинило.

–

Она не открывается.

Бараны тревожно заблеяли. Окна амбара одна за другой захлопнулись, зазвенели стекла. Никита почуял неладное, встал, подошел к окнам, попытался их открыть, но их, как и дверь, заело.

Животные перебирали копытами солому и стучали об пол.

– Успокойте их!
– закричал Артур.

До этого хранивший молчание Ипполит забеспокоился:

– Пацаны, мне как-то жутко.

Пацанам тоже было жутко и стало еще жутче, когда запрятавшаяся Даша, сложив ладони рупором, потребовала:

– Не трогайте Ивана!!! Не трогайте! Разыщите его и извинитесь перед ним!

Четверо мужиков завизжали, как девчонки.

– Это я, ваша Совесть!
– разошлась Дарья, сидя за тюком с сеном.
– Если вы в ближайшие два дня не разыщите Ивана, продававшего тритонов, вы ему еще разбили аквариум, и не попросите его снова работать на рынке, я совершу ужасное!!! Поняли меня?

– П-п-поняли!

Даша засмеялась так, как смеется сам Фредди Крюгер. Она трясла лист жести и всё смеялась, смеялась, смеялась... а хозяева всё тряслись, тряслись, тряслись...

Метелкина, в конце концов, открыла окна и двери, предоставив мужикам свободу.

В тот момент, когда хозяева достигли высшей степени страха, на рынок домашних животных заявилась "Троица".

– Так, - сказал Мирек, - занимайте места, будем вопить и брыкаться ногами! Операция начинается. Пуск!

– Пли!
– добавила Яна.

– Поехали!
– внес свой вклад Ваня.

И тут четверо мужиков выскочили из амбара, во все горло выкрикивая "а-а!", "мама!", "караул!", "свят-свят-свят!", чередуя это с отборной нецензурной бранью. Они побежали прямиком на детей.

– Прости-и!
– бросились дядьки к Ване. Он пришел в недоумение.

– За что?

– За проценты! Мы больше так не будем!

Поверженные процентщики начали самым наглым образом набивать карманы Ивана деньгами.

– На первое время, надеемся, хватит!
– пролепетали они и убежали, падая и спотыкаясь о кочки. Напоследок крикнули: - Завтра дадим еще!

Наступила тишина. Рынок был пустой, ни одного продавца уже не пребывало за лотками. Солнце неторопливо садилось за горизонт, тени Мирослава, Яны и Вани становились все длиннее и длиннее. Жара, накопившаяся за день, постепенно спадала. Не хватало только одинокого перекати-поле, гонимого легким ветерком мимо рынка, чтобы придать последний штрих картине "Никто не знает, что сказать". Типичный пейзаж типичного американского вестерна с медленной

музыкой Эннио Мариконне на заднем звуковом фоне.

– Что - это - было?
– вымолвила Яночка с расстановкой слов, потрясая своей излюбленной прической "Взрыв на макаронной фабрике".

– Я никак не пойму, - откликнулся Ваня, вынимая из карманов и аккуратно складывая стопочкой на ладони драгоценные бумажки.

– Кто это такие?
– поинтересовался Костров.

Здесь Ивана озарило: Яна и Мирек даже не подозревают, что люди, только что осыпавшие его с ног до головы деньгами и есть те самые хозяева, для которых "Троица" сегодня целый день бесплодно готовила сценарий.

– Это они, - коротко ответил Ростовский.

– Они?
– переспросили одноклассники.

– Да, они. Хозяева то есть.

– Да?! Что на них нашло?!

– Может, совесть заиграла, - предположил в мгновение ставший обладателем десяти тысяч (именно такую сумму засунули ему в карманы мужики), Ваня.

– Скорее всего! Ха, как вовремя она заиграла!
– рассмеялась Вычужина Яна.

– Что нам делать с деньгами-то?
– растерялся Ивануаниас.

– Не "нам", а "тебе", - поправил друга Мирек.
– Ты заслужил, бери их и пользуйся ими со спокойным сердцем, они твои.

– Но я так не могу...

– Почему?

– Ну-у, - начал Ваня, да так и не смог продолжить фразу, а Мирослав усилил напор на сомневающегося Ивана:

– Разве не этого мы добивались? Разве не этого мы хотели, ступая сюда?

– Послушай, Мирек, это же не мы сделали! Я имею в виду, не мы добились денег спектаклем. Мы даже не успели его устроить!

Костров прищурился:

– А кто устроил, и вообще, устраивали ли его?

Ни Яна, ни Ваня, ни Мирослав ответа на этот вопрос так и не нашли.

– Идем отсюда, - предложила пианистка.

– Идем.

Друзья вышли с базара. Вдруг Ваня остановился и произнес:

– Давайте разделим деньги поровну.

– Нет, - категорично отмели благое предложение двое из "Троицы".

– Но...

– Никаких "но"!!!

– Тогда я что-нибудь вам куплю, - все-таки настоял на своем почти что десятиклассник.

– Это другое дело!
– согласились мальчик и девочка.

– Что купить? Выбирайте!

– Мне пломбир, - заказала Яна.

– И мне!

– А еще что?
– спросил Ваня.

– И все!

– И все?

– Да!

Компания устремилась к торговой палатке. Кроме пломбира, Ростовский приобрел друзьям по бутылке "Фанты". И себе, конечно же, тоже взял набор мороженое и напиток.

"Интересно, что случилось с хозяевами?" - подумала Яночка, откусывая солидный кусок замороженной смеси из сливок, сахара и иных компонентов.

Разгадку на эту загадку ведал лишь один человек - Даша Метелкина, наблюдавшая за "Троицей" из окна амбара.