Праздник подсолнухов
Шрифт:
В разговор вмешался Хироси:
– Я пытался устроиться к этому папику на работу.
– Устроиться на работу?!
– Еще тогда, на суде, я подумал, что его ждет большое будущее. Я и раньше, в баре, глядя на то, как он обслуживает, думал, как здорово у него все получается, а на суде еще больше его зауважал. Поэтому, когда я решил уйти из банды, первым делом позвонил ему. Рассказал о ситуации в Киото, но он мне отказал.
– Это было три года назад. Тогда мне казалось, что это вряд ли окажется полезным для его будущего. Если бы вы знали, как я потом жалел. Ведь стоило мне тогда согласиться, сейчас все было бы проще.
Я вздохнул:
– Эх, Хироси… Купил бы ты газету с объявлениями о работе. В круглосуточных магазинах вакансий полно.
– Так
– Обратился бы к старику Нисине. Вот кто имеет право решать, кого взять на работу, а кому отказать.
– Вы не правы, – покачал головой Харада, – Нисина предпочитает оставаться в тени. Он и в те времена не показывался в баре, а во всем, что касалось суда, полностью доверился мне.
– И вдруг он, – Хироси кивнул на Хараду, – объявился здесь этой зимой. Представляешь мое удивление? Я-то уже передумал идти на эту опасную работу, меня вполне устраивает должность зазывалы в фудзоку.
– Он специально приехал в Киото, чтобы расспросить обо мне.
– Точно. Я виноват перед тобой, но стоило мне заговорить о прошлом, как меня словно прорвало, и я уже не мог остановиться. Много чего ему тогда рассказал.
Харада снова вмешался:
– Кроме одной вещи.
Зная умение Харады расположить к себе собеседника, я не мог осуждать Хироси.
– В целом я понял, какие отношения связывают группировки Нисины и Тасиро, – я повернулся к Хараде, – но пока не до конца разобрался в нюансах вашего бизнеса. Могу представить в общих чертах, но хотел бы услышать об этом от тебя.
– Учитывая информацию, которой вы уже располагаете, я не вижу необходимости что-либо скрывать. Схема довольно сложная, но попробую обрисовать вам ее вкратце. До некоторых пор совместная деятельность Нисины и Тасиро имела успех. Однако со временем промахи Тасиро стали все заметнее. Думаю, нет нужды объяснять, что я имею в виду. Тогда Нисина стал постепенно увеличивать дистанцию. И тут эта история. Я вам уже говорил, что нам ничего не оставалось, кроме как надавить на «Кёби Кикаку», в частности на ее директора, господина Иноуэ. Это произошло в начале марта, когда мы отчаялись продолжить поиски самостоятельно. В сложившейся ситуации Тасиро стал нашей козырной картой, ведь он работает в дочерней компании «Айбы», а раньше был там начальником отдела рекламы и пиара и одним из директоров. Следовательно, до сих пор имеет в этом отделе определенное влияние и при желании может заставить «Кёби Кикаку» плясать под свою дудку. Мы были вынуждены вновь с ним объединиться. Роль связующего звена играл я. Откровенно изложив ему содержание завещания Ришле, попросил его о содействии. Мою просьбу он воспринял как нечто личное, построил иллюзии, но к делу это не относится, так что я опущу детали. Или они вас интересуют?
Я покачал головой:
– Не стоит. Это касается только вас двоих.
– Благодарю вас. – Харада церемонно поклонился. – Далее мы выстроили довольно простую схему. Я устроил встречу Нисины с Тасиро и Иноуэ и разработал, как мне казалось, тщательный план, но тут в дело вмешались бандиты из «Якумо-кай» и увели Тасиро совсем не в том направлении. Это все из-за Сагимуры. Примитивная схема легла на благодатную почву, и в результате Тасиро на скорую руку слепил самостоятельную стратегию, основанную на известных вам насильственных мерах воздействия, и заявил о своих монопольных правах на искомый предмет. Охлаждение между нами вылилось в итоге в настоящую вражду. Это произошло практически одновременно с началом наших с вами контактов. Естественно, мы допускали возможность такого поведения с его стороны и скрыли от него тот факт, что именно здесь, в Киото, Хисахико Хатама жил после возвращения на родину. Однако со временем им удалось раскопать и эту информацию. Они рассуждали так: поскольку ваша жена не жила в вашем доме на Гиндзе, куда вы перебрались после ее смерти, и вы отказались от аренды квартиры в высотке «Митака», значит, где-то должно быть ее родовое гнездо. Они стали следить за всеми, кто так или иначе связан с вами, и через номер банковского счета вышли на этот адрес. Отсюда и эти наивные угрозы в адрес вашего шурина, и вызов вас сюда. Они сломали вашу дверь, проникли в дом, вели примитивную слежку из машины – и все для того, чтобы собрать информацию доступными им методами. Обыск дома на Гиндзе был сделан скорее с целью привлечь внимание. На редкость бессмысленное и неуклюжее поведение. Мне удалось обрисовать вам ситуацию?
– Удалось, – пробормотал я и глубоко задумался.
Между тем Харада продолжал:
– Кстати, Тасиро просил передать вам кое-что, и я с удовольствием это делаю, поскольку полностью с ним согласен.
– Что?
Харада обвел рукой стены комнаты:
– Он чрезвычайно заинтересовался этими картинами. Ваш шурин сказал, что автор ему неизвестен. Узнав от меня, что это вы, Тасиро был весьма удивлен и сказал буквально следующее: «Как он мог, имея подобный талант, не продолжить занятия живописью?!» Вот такая критическая и вместе с тем высокая оценка.
– Передашь ему мой ответ?
– Какой?
– Скажи, что это напрасные хлопоты.
Он улыбнулся:
– Передам. Однако я с ним согласен. Вы ведь написали эти картины еще в школе? Кстати, Нисина тоже прекрасно помнит все ваши работы. Он не раз говорил, что вы очень талантливы. По правде говоря, я думал, что он преувеличивает, но, побывав здесь зимой, прекрасно понял, что он имел в виду. Почему вы не стали развивать свой талант?
– Не люблю, когда лезут в мои дела.
– Я понимаю вас. И все же, пока картина не выставлена на всеобщее обозрение, она не завершена как произведение. Такова особенность живописи. Так что не стоит однозначно отторгать подобную оценку со стороны любителя искусства, в прошлом являвшегося художником или пытавшегося им стать. К чести Тасиро, если в его случае вообще уместно говорить о чести, в прошлом он и сам был одним из таких людей. Из тех, для кого любовь к искусству – это не просто интерес к его экономической ценности.
– А по виду и не скажешь. К тому же нынче его интересуют куда более масштабные проекты.
– Это так. Однако остается множество картин, пока еще не заложенных в финансовые органы. Несмотря на то, что сейчас они представляют собой сомнительное и безнадежное имущество, он создал им превосходные условия хранения. Что это, если не любовь?
– Чего только не сделаешь, чтобы сохранить экономическую ценность.
– Возможно, вы правы, но однажды мне довелось побывать в его хранилище. Идеальные условия. Целый склад отдан под хранение картин, а их, поверьте, немало. Высококвалифицированные сотрудники поддерживают в помещении постоянную температуру, пятнадцать градусов, и влажность шестьдесят процентов. Далеко не в каждом музее картинам обеспечивают такие условия. Тасиро специально перестроил под эти нужды один из старых складов «Айба Дэнки».
– И где этот склад?
– В конце Харуми-дори, на Синномэ в районе Кото, недалеко от вашего дома на Гиндзе. Он резко выделяется на фоне старых складских помещений на берегу Токийского залива. Поверьте, этот склад стоит того, чтобы на него взглянуть.
– В разгар экономики «мыльного пузыря» построить такой склад ничего не стоило, а теперь Тасиро потерпел фиаско.
– Да. И это настоящая трагедия для него, – кивнул Харада и пристально взглянул мне в глаза. – Но мы отвлеклись. Я вовсе не собирался защищать Тасиро.
– Похоже, верность, о которой ты говорил, предполагает такую защиту. Мне этого не понять.
– Да, это тонкие материи, из которых я не волен выбраться, да и не хочу этого. Однако предлагаю вернуться к нашему разговору.
– К какому именно?
– К тому его моменту, на котором вы остановились, когда я вошел. Вы говорили о тридцатилетии.
– Это пусть Хироси решает.
Хироси удивленно уставился на меня:
– Что это значит?
– Я говорю, тебе решать, рассказывать ему об этом или нет. Меня эта тема мало волнует, но учти: если отыщется нечто принадлежавшее твоему деду, то по закону о наследстве половина прав достанется тебе. Так что решай сам.