Шрифт:
Коквилль — небольшая деревушка в двух лье от Гранпорта, приютившаяся в скалистом ущелье.
Прекрасный песчаный берег расстилается перед лачугами, которые прилепились сбоку к нижнему склону утеса, словно ракушки, оставленные приливом.
Если подняться на холмы Гранпорта и держать все влево, на западе можно отчетливо различить желтую гладь песчаного берега, похожую на поток золотой пыли, извергнутый разверстой пастью скалы. Человек дальнозоркий может рассмотреть даже
Коквилль — ужасная дыра. Еще ни разу не удалось ему довести число своих жителей до двухсот. Деревня расположена у порога ущелья, которое открывается к морю и, врезаясь в глубь материка, образует такие неожиданные повороты и крутые спуски, что в экипаже здесь почти нельзя проехать. Это делает невозможным какие-либо сношения с этим уголком края. Он оторван до такой степени, что кажется, будто соседние деревушки находятся от него за сотню лье.
С Гранпортом жители тоже сообщаются исключительно морским путем. Почти все они рыбаки, кормятся от океана и ежедневно возят рыбу в Гранпорт на лодках. Крупная посредническая фирма Дюфё покупает их улов оптом.
Дядюшка Дюфё умер несколько лет назад, но вдова Дюфё продолжает дело. Она попросту наняла приказчика, г-на Мушеля, высокого белокурого парня, на которого и возложила обязанность объезжать берег и вести переговоры с рыбаками. Только этот Мушель и связывает Коквилль с цивилизованным миром.
Коквилль достоин пера историка. Есть основания предполагать, что еще в незапамятные времена деревня была основана семьей Маэ, которая поселилась у подножия утеса и постепенно разрослась.
Эти Маэ сначала, должно быть, сильно процветали, вступая в брак только с членами своего рода: в течение ряда веков здесь встречаются только Маэ.
Позднее, в царствование Людовика XIII, в Коквилле появляется некто Флош. Откуда он, собственно, явился, никто достоверно не знает.
Флош женился на одной из Маэ, и с этого момента пошли чудеса: Флоши в свою очередь начали процветать и так размножились, что поглотили Маэ, род которых, наоборот, уменьшился, а богатства постепенно перешли в руки пришельцев. Вероятно, Флоши принесли с собой новую кровь и более сильный организм, и их натура легче приспосабливалась к этому суровому краю вольных ветров и открытого океана.
Во всяком случае, теперь Флоши — хозяева Коквилля.
Разумеется, такое перемещение, количественное и имущественное, не обошлось без тяжелых потрясений. Маэ и Флоши испытывают отвращение друг к другу. Между ними лежит вековая ненависть. Несмотря на упадок, Маэ сохранили гордость древних завоевателей. Они основатели, предки. Они с презрением говорят о первом Флоше, об этом нищем и бродяге, которого они приняли к себе из милости. Они никогда не перестанут сокрушаться о том, что отдали ему одну из своих дочерей.
Их послушать, так порожденное этим Флошем потомство— сплошь развратники и воры: ночью они делают детей, а днем вожделеют к чужому богатству.
Нет таких оскорблений, которыми бы Маэ не осыпали могучее племя Флошей, когда их охватывало горькое чувство злобы обнищавших, оскудевших родом дворян, видящих, как растет буржуазия, завладевшая их рентой и замками.
А Флоши, само собой разумеется, нагло торжествуют.
Они пользуются своим положением, зубоскалят насчет древнего племени Маэ и клянутся прогнать его из деревни, если оно не покорится.
Маэ для них лишь несчастные горемыки, которым следовало бы починить свои лохмотья, а не щеголять ими.
Таким образом, Коквилль стал добычей двух кровожадных партий, и можно было подумать, что сто тридцать человек его обитателей решили пожрать пятьдесят остальных по той простой причине, что сила на их стороне.
У борьбы двух династий не бывает иной истории.
В числе прочих ссор, потрясавших за последнее время Коквилль, упоминается вражда двух братьев, Фуасса и Тюпэна, и шумные драки в семействе Рыжего.
Надо сказать, что все обитатели деревни получили какое-нибудь прозвище. Впоследствии эти прозвища превратились в фамилии, иначе трудно было бы разобраться в постоянных скрещиваниях Флошей и Маэ.
Дед Рыжего, несомненно, был огненным блондином. Прозвища же «Фуасс» и «Тюпэн» были даны по никому неизвестному поводу, так как многие клички со временем потеряли свой первоначальный смысл.
У старой Франсуазы, разбитной бабы, которая, несмотря на свои восемьдесят лет, до сих пор еще жива, родился от одного из Маэ сын Фуасс. Овдовев, она вышла вторично, за Флоша, и родила Тюпэна.
Отсюда возникла вражда двух братьев, которую к тому же сильно подогревал вопрос о наследстве.
Что касается Рыжего, то нещадные драки происходили у него от ревности: Рыжий обвинял свою жену Марию в том, что она ему изменяет с одним из Флошей, плотным черномазым верзилой Бризмоттом. Рыжий дважды бросался на Бризмотта с ножом, рыча, что проткнет. ему живот.
Рыжий, маленький нервный человечек, был страшно свиреп.
Но сейчас не ярость Рыжего и не споры Тюпэна с Фуассом разжигали страсти в Коквилле.
Всеобщее волнение объяснялось другим: двадцатилетний мальчишка Дельфин из рода Маэ дерзнул полюбить красавицу Марго, дочь Хвоста, местного мэра и первого богача среди Флошей.
Хвост был личностью весьма примечательной. Прозвище свое он получил потому, что его отец в царствование Луи-Филиппа все еще продолжал со стариковским упрямством перевязывать себе волосы, как требовала мода его юности.
Так вот, в Коквилле имелось всего две больших лодки. Обладателем одной из них — лучшей, еще совсем новой и крепкой в море, которая носила название «Зефир», — являлся Хвост.