Предания вершин седых
Шрифт:
Драгана улыбнулась и мягко коснулась губами её виска. И опять в груди Веселинки шевельнулось что-то очень большое и, как ей казалось, пушистое. Оно мурлыкало и тёрлось тёплым боком о её сердце. Похоже, оно поселилось внутри навсегда...
А матушка Владина, услышав во дворе голоса, выскочила на крылечко и замерла с прижатыми к груди руками — олицетворённая материнская радость. Онемев от счастья, она переводила сияющий взгляд с одной дочери на другую, и её губы трепетали. Зато у Вычени слова нашлись без промедления, и она обрушила
— Матушка, матушка, вот и нашли мы своих суженых! Ставь на стол угощение, надо уважить гостей дорогих! — И добавила, обратив искрящийся взгляд на Веселинку: — А сестрица ещё и идти не хотела, глупая! Правильно сказал батюшка: от судьбы не уйдёшь! Она и за печкой тебя отыщет!
Матушка спохватилась, побежала в дом, захлопотала, выставляя на стол скромное, почти бедняцкое угощение. Младшие сестрицы все разом высыпали в горницу, глядя во все глаза на нарядных белогорских жительниц, а те при виде такой большой семьи переглянулись оторопело.
— Ну и прибыло же у нас родни, сестрица Драгана! — проговорила Хвалислава. — Целый цветник красных девиц!
Бермята, вслепую вырезавший из деревяшки звериную фигурку, поднялся со своего места. Игрушки эти его младшие дочки расписывали красками, разносили по улицам и продавали; невелика была с них прибыль, но всё ж какое-то подспорье. Невидящие, мутные глаза мастера выглядели пустыми, неживыми, но под седеющими усами проступила улыбка, озарив всё его лицо приветливым светом.
— Здравия вам, гостьи желанные, — поклонился он кошкам. — Хвала Лаладе, радость пришла в наш дом! Подойдите поближе... — Бермята протянул руки, словно щупая пространство перед собой. — Дайте мне на вас поглядеть.
Драгана и Хвалислава приблизились к отцу своих невест и взяли его протянутые руки.
— Здравия и тебе, батюшка...
Бермята быстро ощупал их, легонько пробежал пальцами по их пригожим лицам, волосам, коснулся плеч. Обе гостьи превосходили его ростом, и он, изучая их, поворачивал приподнятое незрячее лицо то к одной, то к другой женщине-кошке.
— Ну, дочки, ну, умницы! Каких славных суженых привели! — проговорил он с теплом в дрогнувшем голосе. — Порадовали старика-отца...
А Драгана молвила:
— Не называй себя так, батюшка. Вовсе не стар ты. — И, обернувшись, обратилась к матушке Владине: — Кто же кормит у вас всю семью?
— Веселинка — наша кормилица, с тех пор как у отца глазоньки свет белый видеть перестали, — ответила та. — Она его ремесло плотницкое сызмальства переняла, сперва в подмастерьях была, а теперь сама трудится.
Во взоре Драганы, обратившемся на Веселинку, отразилось уважение, сердечное тепло и ещё что-то такое хрустально блестящее и влажное, отчего девушка вдруг ощутила жар в груди и смущённо отвела глаза. Дыханию почему-то тесно стало под рёбрами, а во рту пересохло. Веселинка спрятала кисти под передник, хоть и знала, что стыдиться тут нечего. Но ей отчаянно
Драгана в три широких шага очутилась рядом, прижала девушку к груди и расцеловала.
— Вот, оказывается, какая у меня невеста, — проговорила она с нежностью. — Что же мне остаётся? Остаётся только любить её ещё крепче!
Веселинка поёжилась от горячих мурашек. Хотелось нахохлиться воробушком и зарыться в пушистый кошачий мех, прильнуть, утонуть в ласке, расслабить усталые плечи, на которых она несла так много... Опереться на сильные родные руки и позволить им всё... Всё, что только вздумается.
— Не кручиньтесь, батюшка и матушка, горю вашему помочь можно, — сказала Драгана. — Свет Лалады — великая целительная сила. Мы с сестрицей Хвалиславой попробуем вернуть ослепшим очам зрение. И тогда, Веселинка, твой батюшка снова сможет работать в полную силу, и пройдёт его тоска душевная.
— Не ослышался ли я? — от волнения пошатнувшись и ухватившись за край стола, пробормотал Бермята. — Ничего на свете я так не желал бы, как прозреть! Ох, гостьи дорогие, даже поверить боюсь, что такое может быть!
— Верь, батюшка, — с улыбкой переглянувшись с Драганой, молвила Хвалислава. — Что, сестрица, быть может, прямо сейчас и начнём?
Драгана кивнула, и они усадили Бермяту на лавку. Каждая женщина-кошка возложила ладонь на слепые очи, и их пальцы соприкоснулись в целительном порыве. Веселинка, не чуя под собой ног, застыла в ожидании чуда, а её сердце скакало галопом и билось так, что воздуха не хватало. Матушка Владина глядела широко раскрытыми глазами и кусала пальцы, а младшие девочки сбились в кучку, и она обняла их, как цыплят.
— Ох, родненькие, неужто вы и впрямь отца исцелите?
— Быть может, потребуется влить ему свет Лалады несколько раз, — ответила Драгана. — Сегодня он, возможно, ещё ничего не увидит, но Лаладина сила обязательно пробьёт пелену на его глазах. Этот недуг — излечим, нужно только немного набраться терпения.
Их с Хвалиславой пальцы излучали тёплый золотистый свет, который струился в белёсые незрячие очи и наполнял глазницы. Когда женщины-кошки сняли руки, матушка Владина, не утерпев, спросила:
— Ну, отец, как?
Бермята, поморгав, проговорил:
— Правым глазом... как будто видеть что-то начинаю! — В его голосе дрогнула робкая надежда. — Тени какие-то шевелятся!
Веселинка, бросившись к отцу, помахала перед его лицом рукой из стороны в сторону.
— Батюшка, видишь?
— Тень двигается туда-сюда, — сказал тот, пошевелив бровями и улыбнувшись. — Помогает свет Лалады! Ведь прежде я и этого не видел!
Он радовался даже теням, а Веселинка со светлой дрожью в сердце заметила — или ей показалось? — что глаза отца двигались вслед за её рукой. Бросившись на шею Драгане, она обняла её что было сил.