Преданная
Шрифт:
— Но утверждение, что характер у «ГП» — хуже, основывается на определенных доказательствах, — возражает Кристина.
— У человека могут быть самые разные причины, — фыркаю я.
— Чего я с тобой спорю? Ведь я бы сама предпочла, чтобы ты была права, — усмехается Кристина. — Но почему бы куче умников, типа ученых из Бюро, не определить настоящую причину дурных наклонностей?
— Положим, — гну я свою линию. — Но ум здесь ни при чем, люди всегда видят только то, что хотят.
— Тогда у тебя тоже предвзятое мнение, — замечает она. —
— Возможно.
Я и сама далеко не уверена в правильности своей позиции, но настаиваю на своем.
— Какой смысл верить в генетические повреждения? Что, информация поможет мне лучше относиться к другим людям? Нет. А вот относиться хуже — запросто. Видишь, как она подействовала на Тобиаса, заставила его усомниться в себе. Тут нет никакой пользы.
— Ты веришь во что-то не потому, что так твоя жизнь делается лучше, а потому, что это — правда, — говорит она.
— Но, — размышляю я вслух, — ведь сама вера того стоит, верно?
— Вот он — способ мышления лихачей, — бросает Кристина и делает паузу. — А мне по душе стиль правдолюбов. Боже мой, мы же вообще не в состоянии избежать деления на фракции.
— А может, нам и не нужно избавляться от этого.
В комнату вваливается Тобиас, бледный и измученный. Его волосы торчат во все стороны, — похоже, он сегодня не причесывался, он и одет как вчера. Похоже, он спит, не раздеваясь, с того самого дня, когда мы пришли в Бюро. Кристина встает.
— Ладно, я покину вас здесь… в этой пустыне. В печальном уединении, так сказать, — она широким жестом показывает на пустые кровати и хитро подмигивает мне.
Тобиас улыбается мне, но сомневаюсь, что он рад меня видеть. Вместо того чтобы сесть рядом, он замирает у моей раскладушки, теребя подол своей мятой рубахи.
— Надо поговорить, — произносит он.
— Хорошо, — отвечаю, чувствуя в сердце иглу страха.
— Только пообещай, что не будешь злиться.
— Я не даю глупых обещаний, — парирую я, но мое горло сжимается.
— Знаю, — он, наконец, садится на свою разворошенную постель.
— Нита подложила мне под подушку записку, — начинает он, избегая смотреть мне в глаза, — она назначила мне встречу.
Я выпрямляюсь, чувствуя, как жар гнева распространяется по моему телу. Представляю себе, как Нита прогуливалась с моим другом. Она симпатичная: у нее миловидное лицо и вызывающая походка.
— Значит, красивая девчонка назначает тебе свидание посреди ночи, и ты охотно соглашаешься? — взвиваюсь я.
— Нет, ты неправильно поняла, — поспешно говорит он. — Она просто решила кое-что показать мне. Она не верит в генетические повреждения. У нее есть план, как ослабить власть Бюро и дать «ГП» те же права, которые есть у «ГЧ». Мы ездили на Окраину.
И он рассказывает мне о подземном туннеле, ведущем на улицу, о полуразрушенном пригороде и о беседе с Рафи и Мэри. Сообщает о войнах, информацию о которых скрывает правительство, и поэтому никто не может узнать, что «генетически
Однако мои подозрения относительно Ниты и не собираются утихать. Наверное, они связаны с моими инстинктами, которым я привыкла доверять, или вызваны обычной ревностью. Тобиас умолкает и смотрит на меня с надеждой. Я поджимаю губы, пытаясь принять какое-то рациональное решение.
— Откуда тебе знать, что она не врала? — осведомляюсь я наконец.
— Но Нита обещала представить мне доказательства. Сегодня вечером. Трис, я хочу, чтобы ты пошла со мной, — добавляет он и берет меня за руку.
— А как к этому отнесется твоя Нита?
— Мне-то какое дело? — его пальцы сжимают мою ладонь. — Если ей требуется моя помощь, пусть она смирится с таким раскладом.
Смотрю на изношенные манжеты его серой рубашки и вытертые джинсы. Мне совсем не хочется встречаться с Нитой, ведь ее генетические повреждения сближают ее с Тобиасом. Но для него это важно, потом и мне самой надо понять, настолько ли серьезна вина Бюро.
— Хорошо, — ворчу я. — Только, по-моему, она заинтересована не в твоем генокоде, а в твоей персоне.
— Никто мне не нужен, кроме тебя.
Он гладит меня по голове и приникает к моим губам. Его слова и поцелуй успокаивают меня, конечно, но беспокойство полностью не исчезает.
25. Тобиас
После полуночи мы с Трис направляемся в холл Отеля. Нита ждет нас в атриуме, среди одомашненной экзотики, цветущих в горшках растений. Когда Нита замечает рядом со мной Трис, ее лицо вытягивается, будто она съела что-то кислое.
— Ты обещал молчать, — выпаливает она, вместо приветствия кивая на Трис. — Так-то ты ее защищаешь?
— Я передумал.
Трис сухо смеется.
— Вот, значит, как? Ловко, молодец.
Я удивлен. Значит, просьба Ниты являлась попыткой мной манипулировать. Это немного пугает. Вообще-то я могу легко догадаться о скрытых мотивах человека, но я слишком привык к своей потребности защитить Трис, особенно после того, как почти потерял ее. Поэтому, как только запахнет опасностью, я сразу теряю голову. Кто знает?..
— Глупости, — вздыхает Нита устало.
Она проводит рукой по лицу, чтобы откинуть волосы назад. Вряд ли мы поймали ее на месте преступления. Может, она и не лгала вовсе.
— Вас обоих арестуют, если выяснится, что узнали обо этом и не доложили, куда следует. Я думала, будет лучше уменьшить риск.
— Теперь уже поздно. Здесь Трис. В чем проблема?
— Ни в чем. Нечего мне ультиматумы предъявлять. Ладно, пошли, — морщится Нита.
Втроем мы шагаем по тихой Резиденции в лабораторию. Никто из нас не произносит ни слова, я слышу только скрип ботинок да редкие голоса, доносящиеся издалека. Чувствую, что мы делаем что-то запретное, тайное.