Преданно и верно
Шрифт:
– Мэссей сказал мне, что у тебя есть дочь, но я никогда... – Бэт резко его оборвала.
– Мне необходимо проследить, чтобы все это погрузили на поезд. Извини нас.
Оглушенный новостью, Майкл не мог сдвинуться с места и смотрел, как они рука об руку взбираются по деревянным ступенькам платформы. Однако он обратил внимание на то, что девочка все еще улыбалась ему, оборачиваясь, пока Бэт тащила ее за собой к вагону.
Кипящая злость сменила состояние шока у Майкла. У перрона, ожидая прибывающих пассажиров, стоял экипаж.
– Мое имя Шогнесси. Возьми саквояж и отвези его в отель, – распорядился он. – Я решил сегодня не уезжать.
Бэт старалась улыбаться, передавая служащему тщательно завернутые работы. Дрожащими пальцами она вынула деньги для оплаты багажа. Харви Литл, клерк, который отсылал все ее предыдущие работы в Уитни Компани, всеми силами старался вовлечь Бэт в разговор.
– Опять картины? По какому случаю? – интересовался он.
– Что? – Бэт казалось, что она не в состоянии связать двух слов. Ей хотелось оглянуться и проверить, наблюдает ли за ней Майкл, но, боясь, что это и вправду так, Бэт не смотрела в ту сторону.
– Праздничные картинки? Но Рождество прошло. – Харви улыбался, медленно наклеивая марки и ставя печать на посылку. Затем он проверил крепость бечевки.
– Ко дню святого Валентина, – старалась поддерживать разговор Бэт.
– Да, верно. Это в следующем месяце, не так ли? Надо купить открытку для жены.
Он отдал ей квитанцию. Бэт промямлила слова благодарности и повернулась.
Она едва не налетела на Майкла Шогнесси.
– Ой! – Эмма старалась выдернуть ладошку из жесткой хватки Бэт. – Мама. Ой!
Бэт отпустила ее.
– Не пищи, Эмма.
Майкл улыбнулся девочке, но взгляд его стал заметно холоднее, когда он посмотрел на Бэт.
– Нам явно надо поговорить. Не здесь и не сейчас.
– Я думаю, сейчас здесь не время и не место. В поисках союзника Майкл обратился к ребенку который так внимательно его изучал.
– Давайте уйдем с холода. Что если я приглашу вас на чай в отель.
– Нет, – сказала Бэт.
– Да! – пронзительно завизжала Эмма. Затем, повернувшись к матери, попросила ее, – пожалуйста, мама. Там такие вкусные пирожные!
Бэт хотелось задушить Майкла. Но тот лишь пожал плечами.
– Где твои вещи? – спросила Бэт.
– Я изменил планы и решил сегодня не уезжать. – Майкл указал на ступени. – Только после вас, дамы.
Эмма шла впереди. Двое взрослых молча следовали за ней, их мысли были в совершеннейшем смятении.
– У Вас большой дом? – спросила Эмма, надкусывая пирожное.
– Не болтай с набитым ртом.
Сцена за столом в ресторане отеля «Шеридан» вызвала у Бэт воспоминания о воскресном обеде с Чарльзом, но сегодня ее сердце билось еще сильнее. Несмотря на чай, она ощущала сухость во рту, щеки пылали.
Майкл изо всех сил старался занять Эмму, угощая ее сладостями
– У меня очень большой дом, – рассказывал Майкл, – в котором много, много комнат.
– И Вы там живете совсем один? – Эмма откусила от сладкого пирожного, мило улыбнулась Майклу.
Майкл, прежде чем ответить, посмотрел на Бэт.
– Совсем один, если не считать слуг. Ну, и лошадей, конечно.
– А у Вас есть пони? – Он покачал головой.
– Нет, мне просто не нужен был пони, но для него всегда найдется место в конюшне.
Чувствуя за невинными словечками скрытую опасность, Бэт подхватила сумочку:
– Все Эмма, хватит. Мы и так задержали мистера Шогнесси.
– У меня много свободного времени, – сказал он. – Кроме того, я хочу проводить вас домой и завершить нашу беседу там.
– Я так и знала. Поэтому хочу сразу с этим покончить.
Майкл наклонился к Бэт.
– Я не понимаю, почему ты так взволнована? У тебя было семь лет, чтобы продумать объяснения.
– А мне шесть лет, – включилась Эмма. Майкл откинулся назад с довольной усмешкой.
– Знаю. Ты говорила мне. А сейчас, пока ты доедаешь последний кусочек, Эмма, расскажи мне, пожалуйста, о своих друзьях.
– Скажи миссис Филдинг, что ты можешь остаться у нее только на час, – крикнула Бэт с крыльца, наблюдая, как Эмма одна шагает к соседскому дому. Она дождалась, пока Эмма вошла к Филдингам, постояла еще немного, собираясь с мыслями, и вернулась в дом.
Майкл присел у камина в гостиной и подбрасывал поленья в затухающий огонь. Он не смотрел на Бэт, пока та не закрыла дверь.
– Она моя дочь, правда?
Бэт сняла пальто и повесила его рядом с одеждой Майкла. Можно было снова соврать, но она так долго лгала, что сейчас сказала правду:
– Да.
– Ты знала, что у нас будет ребенок, когда выходила замуж за Стюарта Брауна? – В комнате было очень холодно и Майкл засунул руки в карманы.
Бэт пыталась согреть руки, потирая их.
– Нет, – ответила она.
Майкл сердцем чувствовал, что Эмма Браун была его ребенком. Ее глаза – копия его глаз, и черные, как полночь, волосы – тоже его. На всякий случай он спросил:
– Как ты можешь быть так уверена?
От злости Бэт прямо ожила.
– Я знаю, потому что была замужем за Стюартом только по имени. Он женился на мне, чтобы оплатить свои долги. Стюарт не любил меня и знал, что я не люблю его. Он был очень добр со мной и Эммой и ни разу никому не сказал, что она не его дочь. Ты единственный мужчина, с кем я спала. – Майкл поставил кочергу на место.
– Почему же, черт побери, ты не дала мне знать? Твой брак мог быть аннулирован. Девочка должна знать настоящего отца.