Преданный
Шрифт:
Позади него распахивается дверь, привлекая мое внимание. Врываются двое парней.
— Сзади, — кричу я. Я уже прицелился и нажал на курок в первого парня. Грейсон хладнокровным выстрелом убирает второго в голову.
Черт, он охрененно хорош.
Моя жертва сгибается пополам, хватаясь за грудь.
Я вытаскиваю лезвие ножа из сапога и хватаю его за волосы, запрокидывая голову назад, обнажая горло. Резким движением я провожу лезвием от одного края к другому, наблюдая, как
Я не могу объяснить, какое удовольствие получаю, наблюдая за тем, как кто-то жалко испускает последний вздох.
Я отпускаю его, и он с глухим стуком падает на землю. Грейсон уже выбивает ногой другую дверь.
— Заперто.
— Значит, они там. Давай, Грейсон, поднажми, — возбуждение танцует по моим венам. Все складывается, как надо.
Мария доставит меня к Романо. Мне все равно как, но этот ублюдок умрет.
Мы оба оборачиваемся, когда склад сотрясается от новых взрывов, доносящихся снаружи.
Грейсон пожимает плечами. — Я научил их всему, что умею сам, — говорит он, прежде чем снова обратить внимание на дверь.
Еще два удара ногой, и Грейсону удается открыть дверь достаточно, чтобы прорваться внутрь.
Грейсон открывает стрельбу. Пуля пролетает мимо моей головы. Я ныряю влево, отстреливаясь. Его пистолет щелкает, когда мужчина с жидким хвостиком бежит к Грейсону с ножом в руке.
Я, не колеблясь, стреляю в него.
Осматривая комнату, я быстро подсчитываю. Мы убили троих.
Я чувствую запах ее сладких духов еще до того, как вижу ее. Стук ее каблуков постепенно становится громче, пока она не появляется из-за угла.
— Привет, Фрэнки, — мурлычет она.
Она крадется ко мне. У меня сводит живот, и я запихиваю воспоминания подальше о том, как трахал ее. Это было давным-давно, еще до того, как она совсем сошла с ума.
— Мария.
Она плавной походкой подходит ко мне, и ее руки скользят по моей рубашке.
Я опускаю взгляд. — Сегодня тебе не удастся соблазнить меня своей киской, дорогуша.
— Ну конечно, — бормочет Грейсон, качая головой.
Я запускаю пальцы в ее волосы, и она фальшиво улыбается мне. Я крепко хватаю ее за волосы и откидываю ее голову назад, прижимаясь губами к ее щеке. — Отведи меня к Еве и Луке.
— Как пожелаешь, — она растягивает свои пухлые губы.
Вот черт, уверенность в ее тоне. Это нехорошо.
Я киваю Грейсону, чтобы он следовал за нами. Этой женщине нельзя доверять.
Она ведет нас к другой двери. Ее пальцы берутся за ручку, и она распахивает ее.
Грейсон входит первым. — Блять, Лука.
Мария пытается проскользнуть мимо меня, но я хватаю ее за предплечье и притягиваю к себе. — Ты никуда не пойдешь.
Она
Это заставляет меня искренне улыбнуться. — Именно, я рассчитываю на это.
Она хмурится, прежде чем ее глаза расширяются. Она понимает. Я хочу, чтобы они все умерли.
— Фрэнки, иди сюда, блять, — орет Грейсон.
— Что ты наделала? — рычу я.
Она хихикает. — Только то, что сделал бы ты на моем месте.
Черт.
Значит, они оба мертвы.
Я тащу ее за собой. Первой замечаю Еву. Сжимаю руку Марии так сильно, что она вскрикивает от боли. Я едва замечаю это из-за стука крови в ушах. Теперь смерть Романо будет в десять раз мучительнее, чем я планировал.
Несмотря на то, что я сейчас чувствую внутри, я стараюсь, чтобы никто снаружи этого не увидел. Особенно Мария.
Вот так я выживаю в этом мире.
Грейсон выдергивает цепи из стены, когда я оборачиваюсь. Лука стонет, и я замечаю, что из его живота течет кровь. Он едва двигается.
— Давай, Лука, останься со мной, черт возьми, — в голосе Грейсона слышится нотка паники, когда он надавливает на живот Луки, чтобы остановить кровотечение.
— Где Роза? — слабо откашливается он.
Грейсон смотрит на меня, прежде чем ответить. — Она в безопасности, Лука.
Суровое напоминание о том, почему в этой жизни нельзя никого подпускать слишком близко, иначе тебя разорвут на части.
Больше никогда.
— Ты можешь вытащить его отсюда? — кричу я Грейсону.
Он постукивает по наушнику говоря с Энцо. — Да. Врач в пути, тоже.
Он помогает Луке подняться на ноги, поддерживая его. С течением секунд Лука все сильнее бледнеет.
Я в ярости поворачиваюсь к Марии. Она пытается отступить назад, но затем отводит колено назад и бьет меня прямо по яйцам.
— Иисус, блядь, Христос, – я сгибаюсь пополам и отпускаю ее запястье, мой пистолет с грохотом падает на пол.
Размытым зрением я вижу ее красные ногти, и она поднимает пистолет. Я с трудом выпрямляюсь и стону.
Она слегка дрожит, направляя пистолет на Грейсона.
Кажется, все замирает, ее палец дергается над спусковым крючком.
Я бросаюсь на нее, хватаю за запястье и тяну его на себя.
Сначала я слышу выстрел, а потом чувствую, как боль пронзает меня насквозь.
— Дерьмо.
ГЛАВА 87
Лука