Предатель их интересов
Шрифт:
– Закончим на этом! – строго ответила Мария.
– Интересно, очень интересно все, что произошло без меня. Посмотрим, может быть, Лешка не стал последней сволочью? А он говорил тебе, кто виноват, что со мной случилось?
– Нет. Во всяком случае он обещал мне физическую защиту и каждый раз твердил мне об этом. Как-то проговорился, что зря пошел на поводу у жирного хряка.
– Чего он хотел? – хитро спросил Благоев.
– А как ты думаешь? Секса, конечно, страстного секса. Чтобы я не просто дала ему, как голодная сука, а отдалась нежно, как любовница, истекающая
– Как хорошо ты это сказала, с чувством. Мемуары не начинала писать?
– Я репетировала, милый. Хотела тебя удивить. А в последний свой визит он предлагал мне деньги. Сто пятьдесят тысяч за несколько часов с ним в постели.
– Леха становится богачом? Откуда у него такая сумма, да еще и в долларах?
– Дурачок, он предлагал мне сто пятьдесят тысяч рублями.
– Пошляк… – рассмеялся Благоев, – надеюсь, возвращать не надо?
– Нечего возвращать… Береги себя, Стас, не связывайся с ними. Во всяком случае, ты же можешь подать в отставку?
– Не знаю, посмотрим. Я хочу кофе. Иди ко мне, ты просто шикарная стала в мое отсутствие! У меня появилась идея…
– Ты хочешь ребенка?
– Да, дочь. Я думаю, нам не помешает маленькая дочурка.
– Прямо сейчас?
– После завтрака, любимая, ребенок не должен голодать при зачатии…
– Болтун ты и балагур. Мы же не разучились делать это? – рассмеялась Мария.
– Мы стали профессионалами, ложись, как ты любишь…
– А ты одолей меня? Мой лев!
– Это будет не легко…
Глава III. Старик и Бонифаций Квакша
В любом жарком споре старик всегда будет прав, дабы он прошел более длинный путь на пути к вечной истине.
Ближе к полудню, Стас решил прогуляться, просто пройтись по улицам, оглядеться и понять, что изменилось в Москве за время его отсутствия. Чем дышит город. Нужно было решить, что делать дальше. Во время быстрой ходьбы к нему часто приходили светлые и правильные идеи, мотивы его последующих поступков. Как раз Мария решила идти в гастроном за продуктами, а Стасу нужно было отлучиться по делам. Он приклеил небольшую черную седоватую бородку, натянул на голову кудрявый парик, надел очки, имитирующие корректировку дальнозоркости, и вышел в огромную звенящую летнюю Москву. Чем была для него Москва, практически всем: домом его детства, его надежным уголком на планете Земля, где он чувствовал себя намного спокойнее, чем в Сирии, Франции или Афганистане.
Навстречу Стасу медленно шел шатающийся старичок. Мужчина в потертом пиджаке и старых туфлях остановился, поднял глаза на незнакомца, потом помолчав с минуту, с трудом обратился к молодому мужчине:
– Извините меня, сударь, и простите. Нужно кое-что вам сказать. Вы такой сильный, смелый человек. Я уверен, что вы и благородный ко всему прочему! Да, да, не удивляйтесь, я вижу людей, хоть и зрение мое уже стало похуже. Я почти ничего не вижу…
Благоев остановился и решил выслушать худого старика с рыжей и седой нечесаной бородой.
– Говори, отец…
– Я сам не понимаю, как я докатился, до такого положения вещей. Ладно, простите меня, я пойду. Видно, пора помирать, простите ради Христа, если что…
– Постойте. Вы голодны, вам нужны деньги?
– Совсем немного, сто рубликов, купить хлеба и немного молока для моей старушки, – с горечью ответил старик.
– Хорошо, конечно, вот! – Стас протянул старику новенькую пятитысячную купюру.
– Но! Нет! У меня нет сдачи, простите старого попрошайку…
– Не нужно сдачи, отец, купите еды себе, вашей жене и внукам. Все нормально…
– У меня был раньше мальчик. Теперь его нет, – старик держит купюру двумя ладонями, словно золотую рыбку. – И внуков нам он не успел оставить.
– Пойдемте, я провожу вас до дому. Ходить по городу с деньгами не безопасно.
– Спасибо тебе, ты похож на моего сына. Он был капитаном, прошел войну на Кавказе, а вот в проклятой Сирии пропал. Уволился из армии, а через год записался в частную военную контору. Они охраняли там какие-то месторождения. Будь они неладны и прокляты. Кажется, урановые рудники.
– Урановые? – осекся Стас и помрачнел.
– Их разбомбили. Всех! Весь батальон. Бомбы сбросили с самолетов… И все, в прах! – заплакал старик. – Нам принесли урну с песком. Мы пришли, вот мой дом.
– Секунду, возьмите еще, я знаю как вам тяжело. – Стас быстро вынул из кармана еще несколько пятитысячных купюр и отдал их старику.
– Нет, что вы? Я не возьму, это большая сумма!
– Отец, я богатый человек, возьми. Не говори никому о нашей встрече.
– Ой, сынок!..
– Ладно? Никому…
– А, так ты такой же, как мой сын? Ха, он тоже частенько просил меня держать язык за зубами. Загорелый! Ты что, оттуда прилетел?
– Из Сочи я приехал, отец, береги себя и прощай. Не верь, отец, что твоего сына нет, там всякое бывает. Смотри вдаль и жди его. Я пошел, супруге вашей привет. Все образуется, отец, только верь. Тебе сын говорил, что «Смерти нет»?
– Говорил! И я говорю, что душа бессмертна!
– Вот и правильно…
– У нас есть племянница, а у нее двое мальчиков, вылитые, как наш сынок в детстве!
– Отлично, батя, вот и внуки тебе, а ты, помирать? Рано еще, вам сейчас питаться надо хорошо! В путешествие по Волге, на теплоходе…
– Ишь ты, парень? Ладно! Храни тебя Господь!
Старик рассмотрел купюры, помял их пальцами, бережно положил во внутренний грудной карман пиджака и посмотрел вслед уходящему доброму человеку. Тут он начал напевать песню про биндюжников из Одессы, постоял еще пару минут и скрылся в подъезде своей пятиэтажки.
Через полчаса Станислав, открыл маленьким английским ключом дверь конспиративной квартиры в старом кирпичном доме. Повесил плащ на знакомые рога лося в прихожей, разделся и был приятно удивлен чистым полотенцам в бельевом шкафу. Все как обычно, как дома. Стас принял контрастный душ, завел Советский механический будильник «Москва» на шесть часов утра. Включил телевизор. Как приятно спрятаться в норе, о которой знаешь только ты и твой главный учитель и боевой товарищ. Не одна сволочь в этом грешном мире не знает.