Предатель. Вернуть любимую
Шрифт:
— Да ее Баринов позвал!
— А для тебя как будто это было открытием! Нет, Мирон, если вы все развлекаетесь в одной компании, ты тоже был в курсе ее приглашения, и даже не смей отпираться. Но все равно оставил меня дома. А знаешь почему? Возможно, я тебе нравлюсь, но перед своими друзьями ты стыдишься, что у тебя бедная и непопулярная девушка, у которой родители алкоголики. Не приведи господь, если твоя буржуазная свита узнает, что ты променял со всех сторон идеальную Виталину на меня. Засмеют. Да, тебе стыдно знакомить меня с кем-то из своего окружения. Я по статусу не подхожу. Не выставить меня, как экспонат, в центр зала и не похвалиться. Мирон, я простая девчонка и не навязывалась тебе в любовницы. Ты хотел использовать меня, но заигрался и разбил мне сердце. Не издевайся больше над моими чувствами. Хватит, прошу. Отпусти меня и дай нормально жить.
— Никогда! — твердо возражаю.
Перед глазами темнеет, когда малышка снова тянется к дверной ручке. Шумно выдохнув, наваливаюсь на Риту, сгребаю ее в объятия и рывком возвращаю к себе.
— С ума сошел?!
— Давно…
Утыкаюсь лицом в ее макушку. От ее волос приятно пахнет фруктовым шампунем. Еще сильнее стискиваю Риту, другой рукой регулирую свое сиденье, отодвигая его назад, а затем перетаскиваю ее на свои колени.
Она от неожиданности роняет букет, взвизгивает, но я слишком уверен в своем желании стать к ней еще чуть ближе. Моя девочка дрожит, смотрит на меня ошарашенно большими глазами. Испуг, удивление в ее взгляде присутствует, зато холод растаял.
Близость наших тел срывает тормоза. Уже несколько дней я не занимался сексом со свой маленькой прелестью, и теперь каждый нерв в моем организме становится таким чувствительным к нашему тесному контакту.
Ее аккуратная попка на мне, давит на каменную эрекцию. Я возбуждаюсь так сильно, что все внутри горит огнем. Дыхание учащается, мозги снова плавятся от неуправляемой похоти, которую я испытываю только к Рите.
Девчонка сопротивляется, но я сильнее. Удерживаю ее на себе. Ловко расстегиваю ее курточку, и мое лицо обволакивает накопленным под одеждой теплом и неповторимым запахом Риты. Он опьяняет меня. Он особенно приятный и желанный. Слишком тонкий, чистый, сладкий. Ни от одной женщины прежде я не слышал такого аромата. Он действует на меня как афродизиак. Ныряю лицом между Ритиных грудей, готовый зубами сорвать пуговицы на кофточке. Моя девочка. Только моя…
— Как же я могу от тебя отказаться, малышка? — рычу как голодный хищник, дорвавшийся до добычи. Скольжу губами по ее тонким ключицам, слизывая с кожи ее восхитительный вкус. Сливочная карамелька. Проникаю руками под ее куртку, нащупываю на спине застежку бюстгальтера и выученным движением расстегиваю его.
— Суворов, нет… — сбивчиво шепчет Рита.
Но я перехватываю пальцами ее подбородок и тяну лицо на себя. В салоне становится жарко. На контрасте с осенней уличной прохладой стекла запотевают. Ловлю губы Риты и толкаюсь в ее рот языком. Придерживая за затылок, не даю девочке отстраниться, целую. Облизываю как сладкую конфету и ощущаю ни с чем несравнимое блаженство. Рита — мое самое эффективное болеутоляющее.
— Дурею без тебя, — рычу ей в губы, — пойми уже.
А еще я хочу ее. До невозможности. Трахал бы и трахал ее во влажную узкую дырочку. Это максимальный кайф, немыслимое сближение наших тел и переплетение душ. Клянусь, я бы взял ее прямо в машине.
Член болезненно упирается в грубую ткань штанов. Чтобы хоть как-то унять дискомфорт, трусь и недвусмысленно толкаюсь пахом в ее попку. Блядь, меня петтинг никогда не заводил, но сейчас, после вынужденной голодовки, это жесть как приятно. Мое дыхание срывается до хрипа. Откидываю спинку сиденья вертикально, ложусь и увлекаю за собой Риту.
— Давай мириться, Ритка… Я уже все… На грани…
У меня ноги сводит судорогой, все мышцы в теле каменеют от напряжения. Как же я хочу в нее кончить, а потом еще и еще…
Трогаю ее ягодицы, сжимаю половинки. Мне кажется, сердечный мотор не выдержит колошматить на такой бешеной скорости. Я даже в первый день, когда привел Риту в свой дом, не хотел ее так сильно. Лишь потеряв, понял, как мне ее не хватает, до дрожи. Я не могу нормально дышать без нее, не живу.
— Нет, Суворов, — шипит она, вынужденно распластавшись на мне.
Протискиваю руку между наших тел и пытаюсь расстегнуть ремень.
— Рит, я ведь с той ночи больше ни с кем не спал, — признаюсь. — И стесняться тебя не буду. Да я и не стеснялся, просто были недопонимая. Но мы все забудем. Обещаю. Я сделаю для этого все.
Рита извивается на мне так яростно и активно, что в какой-то момент я, утратив контроль, ослабляю хватку. Девчонка тут же выпрямляется и, замахнувшись, награждает меня пощечиной.
— Вот тебе вместо прощения! — выкрикивает она. — Ты маньяк, Суворов!
Ни разу в жизни, ни одна женщина не била меня по лицу. Я натуральным образом теряюсь, переваривая случившееся. Это в каком-то роде унижение. Щека горит как от ожога.
Рита соскальзывает с меня и лихорадочно нажимает кнопку на консоли, разблокировав двери, а затем выбегает из машины.
Стиснув зубы, приподнимаюсь на локтях.
Не понравился мне ее жест. Совсем.
Девчонка открывает пассажирскую дверь спереди, забирает свой рюкзак. Потом поднимает и букет.
— Подавись, животное! — швыряет его в меня.
Глава 14
Рита
Три недели спустя
— А чего это у тебя мордашка такая кислая? — спрашивает Арина, когда я, оккупировав ее ноутбук, уже третий час безуспешно пытаюсь найти подработку на сайте с вакансиями.
От Мирона я ушла с тем, с чем пришла в его особняк. Денег у меня нет. Арина пытается зарабатывать своими гаданиями, но вознаграждений за ее труд — кот наплакал.
Так что сейчас мы живем на средства ее парня — Слава работает мастером по ремонту машин в круглосуточном автосервисе, а Арина шутливо называет его сапожником без сапог, намекая на неисправную «девятку».
Из-за того, что я теперь живу с ними, Славик вынужден тянуть нас троих. Он не говорит ничего на этот счет, но несколько дней назад за ужином, когда мы ели суп, я потянулась за кусочком хлеба, а Слава так на меня посмотрел… Он снова промолчал, однако я все поняла.
Славик молодец, что обеспечивает свою девушку, но меня содержать он не обязан.
Но еще большим стимулом послужило отношение Мирона ко мне на нашей последней встрече. Я рассталась с Суворовым, заявила о себе как о свободной независимой личности, а он совершенно этого не принял. Мирон продолжает воспринимать меня как личную марионетку. Он бессовестно облапал меня, хотел трахнуть даже после всего, что натворил.