Предатель. Вернуть любимую
Шрифт:
— Нам надо поговорить… малышка! — заявляет она.
Бросает тачку прямо посреди узкой дороги во дворе. Хлопнув дверцей, выходит из салона.
В реальности она тоже очень ухоженная и красивая, воплощение роскоши и непоколебимой уверенности в себе.
Сегодня пасмурный день, но женщина выглядит так, будто собирается на красную дорожку. Стройная, в черном коротком платье и в облегченной светленькой норковой шубке. С безупречным макияжем и голливудской укладкой.
Оказалось, что я выше Лактионовой на полголовы, но когда она
Ее взгляд цепкий, прямой — она абсолютно уверена в своем превосходстве. Виталина пахнет дорогими духами, деньгами и успехом, а я насквозь пропиталась нищетой и болью.
Не выдержав ее взгляда, я опускаю глаза и вижу ее идеально чистые черные лакированные туфли с острым носом и на тонких шпильках. И рядом мои когда-то белые кроссовки, ставшие коричневато-серыми из-за въевшейся грязи, которая не отмывается. Еще и на правом небольшая дырка.
Наша встреча — как столкновение двух параллельных вселенных, которые не должны были сойтись. В ее вселенной живет Мирон. Он там свой. Ему там комфортно. А вот я в мире небожителей оказалась чужой, лишней.
— В тебе есть хотя бы капля женского достоинства? Или ты ради богатства мужика готова на все? — пренебрежительно спрашивает Лактионова.
— Есть, — отвечаю я.
— Чудно! — восклицает Виталина. — Тогда я очень рассчитываю, что ты меня поймешь и отстанешь от Мирона. У нас в отношениях был кризис. Мироша разнервничался перед свадьбой, поэтому снял тебя. Не обессудь.
— Свадьбой? — непонимающе хмурюсь.
— Да, — кивает она. — Мы уже несколько лет помолвлены.
Перевожу взгляд на ее руку с аккуратным алым маникюром и замечаю кольцо.
В эту же секунду меня с ног до головы захлестывает волной жара, настолько сильной, что осенний холод перестает ощущаться. Мне становится душно, нечем дышать.
Потому что на безымянном пальце Лактионовой кольцо один в один, как было у меня. Оно тоже из белого золота, «с уникальными выгравированными узорами» как говорил Мирон. Только бриллиант немного отличается формой…
— Вы помолвлены несколько лет? — в шоке переспрашиваю я.
— Именно! И разрывать помолвку не собирались. Мироша выпускал на тебе пар, но в какой-то момент заигрался. Ему стало тебя жаль. Ну знаешь ведь выражение: мы ответственны за тех, кого приручили. Ты была для него вроде комнатного хорька.
Как же так?.. Не понимаю. Не принимаю этого. Ведь Мирон совсем недавно сделал предложение мне.
Мотаю головой:
— Не может быть… ты врешь?
— Нет, дорогуша. Это у тебя помутился рассудок, раз ты возомнила, что такой мужчина, как Суворов, воспринимает тебя всерьез. Алё, деточка, — щелкает пальцами у моего лица, — очнись! Где ты, а где он! У нас с ним тесная связь, общие дела, интересы, цели. Мы из одного слоя общества. А что можешь ему предложить ты, кроме своей вагины?
Я краснею. Жестко. И, к огромному сожалению, мне нечего на это ответить. Виталина раздраженно сжимает свои пухлые губы и достает из кармана шубки бумажный лист.
— Вот смотри, чем закончилось наше примирение в отеле! — И показывает мне снимок с узи. — Я беременна! Жду ребеночка от Мирона.
Вся улица, город, планета в этот момент будто зашаталась. В моих глазах двоится.
Она беременна…
Ребенок…
Ребенок Мирона…
— А он…знает? — еле слышно спрашиваю — язык будто онемел.
— Мироша узнает сразу после тебя. И очень обрадуется. Мы долго хотели карапузика, да все не получалось. И тут такая божья благодать! Ребеночек не виноват, что его папа не справился с кризисом и спутался с малолеткой. Надеюсь, теперь ты понимаешь, что строить планы на Суворова — глупо? У нас почти семья. Не лезь и не навязывайся.
— Я не лезу. Он сам приезжал.
— Из жалости! — повышает тон. — Исчезни, Рита. Сгинь и не порти моему будущему ребенку жизнь. Тебе ли не знать, каково расти без родного отца. Не будь бессовестной разлучницей. На чужом несчастье свое счастье не построишь! Да и закон бумеранга никто не отменял. — Виталина снова роется в кармане и достает пачку красных купюр, протягивает ее мне. — Вот возьми. И уезжай из города, пожалуйста.
— Нет, — пячусь. — Мне не нужны твои деньги.
— Забирай! С твоими скудными запросами лет пять на них проживешь!
— Отстать! — не выдерживаю я и ударяю Лактионову по руке.
Виталина роняет деньги в лужицу.
— Ты ахренела?! — разъяренно кричит. — Тут пол миллиона!
Перед моими глазами словно сгущается туман. Становится страшно.
Я не боюсь Лактионову. Этот страх беспочвенный, дикий. Почти до паники.
Срываюсь с места и бегу от женщины, не разбирая дороги. Лишь бы подальше. От нее, Мирона… и их ребенка.
Бегу долго, пока не выбиваюсь из сил.
Спрятавшись в арку между домами, хватаюсь за стену и перевожу дух. Но дыхание сбивчивое, тяжелое. Сердце грохочет так сильно, что я думаю, что у меня приступ. Мне плохо. Кажется, что умру. Ноги подгибаются.
Опускаюсь на корточки.
Снимок узи как контрольный выстрел в голову.
Это конец.
Переспал, заделал ребенка. Ужасно.
Я не знаю, как это принять. Всему есть передел. Суворов держал меня возле себя и даже сделал предложение, хотя давно помолвлен с Виталиной. И даже уникальное кольцо — всего лишь копия кольца Виталины. Он продолжал с ней спать и ни капли не чувствовал себя виноватым. Еще бы! Мирон же всего лишь купил мою девственность у моих родителей и использовал меня по «назначению».
У них будет ребенок.
Я не смогу такое ему простить. Никогда.
Мне мерещится Суворов. Статный, непоколебимый в своей уверенности.
А потом между нами будто падает железный занавес.
Я всю свою боль и любовь к Мирону сжимаю в кулак, прессую в холодный камень… и прячу его в самую глубину души, чтобы напоминал мне своей ледяной тяжестью о том, как глупа и наивна я была. И чтобы я больше не повторяла таких ошибок.
Никогда.
Глава 18